— Рациональное зерно в вашем мальчишеском поведении и задержании судна я вижу только одно, — продолжил Строев, — если неорганизованные частные браконьеры могут беспрепятственно охотиться в богатой рыбой, но запретной, пограничной зоне то что будет, если по этому каналу на нашу территорию будут переброшены диверсанты?

— Канал сразу же заблокировали, — поспешно сказал Влад.

— Это я понимаю. Но ведь дело не конкретно в этом месте. Дело в принципе. Если ты обнаружил дырку тут, то где гарантия, что другой нет где-то поблизости?

— Если рассматривать конкретно побережье Баренцова моря, то именно такие дыры, через которые беспрепятственно могли просачиваться суда небольшого водоизмещения, мы все прикрыли. Вчера до ночи с Макаровым латали систему обнаружения. В том конкретном случае не обошлось и без военной халатности на местах. Кроме этого очень хорошо себя зарекомендовала новый Борькин «Следопыт». Отражающее детектирование, помните, я докладывал? Как раз заодно провели первые тесты. Система полностью рабочая и дублирует многие функции СУПЕР.

— Старайся не распыляться, — посоветовал Строев. — Систему надо обкатывать срочно и внедрять не только на севере, но и по всей границе. Случаи незаконного нарушения участились. Пока вроде бы ничего серьезного, но я никак не могу забыть диверсантов, захвативших «Ковчеги». Они хозяйничали, словно у себя дома. Поэтому нам нужен еще и внутренний мониторинг. Мы должны предотвращать опасность от кого бы то она ни исходила.

— Работаем.

— Давайте, Влад, я и Багрицкий на вас надеемся. Маше привет, но учти, что если вы еще раз сподобитесь на такие фокусы…

— Никак нет, — по-военному отчеканил Влад.

— Все, до связи. Я жду результат, — и Строев отключился.

Влад некоторое время посидел неподвижно и в растрепанных чувствах отправился в номер Маши, посмотреть как она там.

Дверь была не заперта, но девушки в номере не было.

Влад рассеяно осмотрел убранство, сел за стол, повернул к себе коммуникатор. На нём был открыт рабочий редактор. Видимо, перед тем как уйти на свой утес, Маша что-то писала. Влад непроизвольно глянул текст. Ба, да это, видимо, одна из глав нового романа! Исаев прочитал первый абзац. Потом ещё один. И потом, не в силах оторваться, понимая, что поступает не очень этично, но, все же, дочитал всю главу до конца.

* * *

Борис дошел до ключевого вопроса и привычно ввел его с терминала:

«Может ли машина обмануть человека? Y/N»

Устройство ввода-вывода в его лабораторной модели коммуникатора имело только простенький графический интерфейс, впрочем, для оценки тестирования нейронных блоков этого было вполне достаточно.

На мгновенье Белоручкину показалось, что система задумалась чуть дольше, чем на миллисекунду, но это, скорее всего, было связано лишь с паузой, обусловленной задержкой в реагировании физических механизмов. А никак не с раздумьем самой системы.

На проекции загорелся символ «Y» и Борис, не удержавшись, разочарованно выдохнул.

Нет, он, разумеется, не надеялся уже на этом этапе увидеть что-то другое. Это было бы слишком просто. Как в сказке, где волшебство творится непосредственно из воздуха.

Для того, чтобы очередная сборка стала хотя бы предвестником действующего сигма-нейронного узла следовало сделать качественный скачок вперед. Пока же реализованные в блоке технологии нелинейного нейро-программирования только лишь усложняли конструкцию, делая её всё более громоздкой. Требовался переход от количества к качеству.

Боря вздохнул ещё раз.

В кабинет зашел Гена Марвин, его заместитель, и мельком бросил взгляд на монитор.

— Всё развлекаешься? — рассеяно поинтересовался он, роясь в переносных накопителях, что были рядком составлены на полке секретера. — Да где же этот том проклятый?

— Точно так. Развлекаюсь, — угрюмо подтвердил Белоручкин.

На самом деле он проводил модернизированный им самим тест Тьюринга. Загружал в блок-райдер очередной вариант сигма-сборки и задавал по интерфейсу ряд вопросов, в надежде определить зачатки искусственного мышления. Вопрос про обман был по счёту шестнадцатым. Обычно, после стандартного на него ответа, Борис очередную попытку заканчивал. Для него становилось очевидно, что и эта сборка не способна прикинуться человеком.

— Ты серьёзно полагаешь, что если прототип на твой ужасно каверзный вопрос ответит тебе «N», то это будет означать, что мы победили? — поинтересовался Гена, который, наконец-то, отыскал свой носитель и сейчас со счастливым видом прижимал его к груди.

— Я не жду, что он ответит «N», — признался Борис задумчиво.

— ?

— Это как раз ни в коем случае не означало бы нашу победу, если выражаться твоими терминами.

— Но тогда я не понимаю, — озадаченно проговорил Марвин. — Ты ведь задаёшь двоичный алгоритм ответа — да/нет, чего же ты ожидаешь от машины?

— Полагаю, что есть еще варианты, — туманно пояснил Белоручкин. — Искусственный интеллект это не алгоритм.

— Тебе, разумеется, видней, — сказал Гена, но было видно, что убеждений шефа он не разделяет. — Но странно слышать такое от ученого-практика. Это больше смахивает на утопическую философию.

— Уж и пофилософствовать нельзя, — пробурчал Боря, закрывая программу теста с терминала. — Какие у нас новости? Что там Бергман, доработал наши флеш-матрицы?

— Из Питера пока ничего нет. Последнее сообщение было дня четыре назад. Передали, что активно работают, но есть проблемы с адаптацией…

— С адаптацией логических подсистем, — сразу же подхватил Белоручкин.

— Откуда ты знаешь?

— Этого следовало ожидать. Понимаешь, мы, словно, собираем пасьянс, у которого нет решения. Крутим, вертим и так и эдак. Берем отдельные блоки из разных программ и пытаемся их совместить в единое целое, мол, когда-нибудь заработает. Это неправильный подход. Не заработает. Никогда.

— Борис Васильевич, но ты же не можешь отрицать, что мы продвинулись в восстановлении оболочки дальше всех. По данным с последней контроль-конференции наши наработки признаны самыми перспективными!

— Толку от этого? Нам нужна не интуитивная оболочка, а прототип сигма-ядра! Нашего, СУПЕРовского. А не какого-то там. У меня тут появилась одна идея.

— Когда их не было? — улыбнулся Борин заместитель.

— Что, если нам применить технологии квантовой кибернетики?

— Живые нано-компьютеры?

— А почему нет? Насколько я знаю, кое-какие технологии из этой области были применены при проектировании АНГа.

— Этим направлением, вроде бы, Владивостокский институт занимался.

— Этим занимался конкретно Виктор Купрейчук из Владивостокского «Прибоя». Он сейчас отбывает наказание, осужден по делу «обновленцев». Но ведь наработки можно поднять. Нашего уровня доступа хватит для удовлетворения запроса. Давай попробуем.

— Не знаю, не знаю, — Марвин почесал подбородок. — Устойчивых квантовых моделей так и не удалось пока добиться, это скорее сугубо теоретический раздел.

— Всё когда-то было теорией…

— Но да, что-то в этом есть, — поразмыслив, задумчиво протянул Гена. — Квантование процессов, суперпозиция, запутанность.

— Подключим наших коллег-физиков. Сформулируем задачу. Делай запрос.

— Понял, отправлю… Что-то в этом есть, — продолжал повторять Марвин, удаляясь из кабинета.

А Борис