Он подождал некоторое время. Команда неопознанного судна исполнила только первое. Встало в дрейф. Однако на палубе так никто и не показался.

— Сади машину, — Влад снова показал рукой пилоту. — Приводняйся на гидроплатформу.

— Волна большая. Опасно, — предупредил тот.

— Под мою ответственность! — заявил Влад, понимая, что дело с этим судном нечисто. — Ты готова? — он бросил на Машу быстрый взгляд.

— Я всегда готова, — отозвалась та ровным голосом, кажущимся в данной ситуации неестественно спокойным.

Геликоптер осторожно коснулся воды гидравлическими подушками, и пилот вскоре убрал тягу ротора до минимальной. Потом, покачиваясь на волнах, и направляемый вспомогательной силовой установкой, коснулся борта судна одной из своих гидроопор.

Влад перескочил на палубу первым, потом помог перебраться Маше.

И только тут подумал, что со стороны команды судна, предпринятый абордаж выглядит тоже подозрительно. У геликоптера нет опознавательных знаков какой-то принадлежности к Юстициону, а только обычный заводской номер и логотип «Кольского севера», который по большому счету ни о чём не говорит. А по громкоговорителю можно продекламировать всё что угодно.

Влад достал из кармана пластик-идентификатор, и, держа его на вытянутой руке, направился к ходовой рубке. Хотя с такого расстояния рассмотреть, что он там держит, было невозможно.

Открыв дверь ходовой каюты, и осторожно войдя внутрь, Исаев увидел двух человек, стоящих рядом; один придерживал рукой штурвал, второй опирался на навигационный пульт. На вид обоим было где-то под пятьдесят, нижнюю часть лица, держащего штурвал, покрывала густая борода.

Влад сделал еще два шага по направлению к неизвестным. Маша, вошедшая следом, разместилась у него за спиной.

— Инспектор Исаев, — еще раз на всякий случай представился Влад. — Кто вы такие и что тут делает ваше судно?

Мужчины продолжали молчать, неприязненно рассматривая нежданного гостя.

— Предъявите ваши… — начал Влад и тут заметил, что взгляд одного из незнакомцев, как бы сместился в сторону. Исаев прекрасно знал, что это значит. Сыграть такую непроизвольную реакцию было невозможно. Рефлекс сработал немедленно. Влад резко отступил в сторону, одновременно разворачиваясь и оглядываясь.

В ходовую рубку в этот момент входил третий. Он был явно помоложе и пофактурнее. Но главное было даже не в этом. А в том, что в руке он держал что-то похожее на оружие, какой-то небольшой пистолет с непропорционально толстым дулом.

Помедлив секунду, вновь прибывший фигурант начал поднимать ствол, намереваясь направить орудие в сторону Влада, но не успел завершить свое движение. Маше этой секунды раздумья оказалось достаточно.

Она сделала два кошачьих молниеносных шага, чуть подпрыгнула, и развернувшись в воздухе на 360 градусов произвела сокрушительный удар «вертушкой». Её нога ударила по руке, держащей оружие с такой силой, что пистолет вылетел из ладони вошедшего настолько стремительно, что два раза с отчетливым металлическим звуком отрикошетил от конструкций внутри каюты. И только в этот момент Влад запоздало сообразил, что его смутило в форме оружия у моряка — это был не пистолет, а сигнальная ракетница, не предназначенная для близкого боя, но, тем не менее, при выстреле в закрытом помещении, способная натворить много бед.

Следующий удар полностью деморализованному мужчине девушка нанесла двумя соединенными вместе рёбрами ладоней, наотмашь, рубяще, сбоку в шею. Тот охнул и стал заваливаться набок.

Все произошло столь стремительно, что Влад не успел толком ничего предпринять. А оба человека у пульта присели от неожиданности и потом один из них, бородач, что стоял у штурвала, и, видимо, обладал чуть лучшей реакцией, начал поднимать руку, стремясь что-то извлечь из-за пазухи комбинезона.

Мария пронеслась мимо Влада неотвратимой фурией; она подпрыгнула, ухватилась руками за какую-то скобу, торчащую вверху, качнулась вперед корпусом, как гимнастка на турнике, и в конечной точке своей амплитуды захватила ногами шею стоящего у штурвала мужчины. Потом отпустила руки, одновременно продолжая доворот корпусом. Шея бородача была по-прежнему зажата крепким захватом, поэтому он со всего размаха, сделав нечто вроде полусальто, грохнулся на пол каюты, разбросав безвольно руки в стороны. Маша тоже упала, но, тут же вскочив, оседлала поверженного противника и завела его ногу на болевой прием.

Второй моряк, стоявший рядом, буквально открыл рот, наблюдая настолько впечатляющую картину, и через мгновенье вытянул что есть силы руки вверх, продолжая пятиться, пока не уткнулся в стенку с иллюминатором.

Влад понимал, что требуется немедленно что-то сделать или хотя бы сказать, но и у него тоже пропал дар речи.

* * *

— Не ожидал от тебя, — Строев смотрел на Влада с экрана принимающего устройства неодобрительно. — Ты же опытный инспектор уже, а не мальчишка вислоухий. Что за самодеятельность?

— Виноват, — это был тот самый редкий случай, когда Исаев получал нагоняй от своего непосредственного начальства. И из-за этого было ужасно стыдно.

— Пойми, Влад, у нас нет права на ошибку! Не заставляй меня объяснять тебе прописные истины. А если бы это действительно оказались террористы? Боевики? А у вас не было с собой даже оружия! Поразительное сумасбродство, — Максим заметил попытку подчиненного чем-то оправдаться, но не дал ему высказаться, поспешно добавив: — Я знаю, что Маша очень хорошо подготовлена к рукопашным схваткам. Но это к рукопашным! Против нейтрализатора и она бессильна!

— Виноват, — снова тихо повторил Влад, чувствуя себя нашкодившим щенком.

— Она хоть не покалечила этих горе-браконьеров?

Судно без опознавательных знаков, как позже выяснилось, вело незаконную морскую охоту в приграничной запретной зоне. А экипаж приводнившегося рядом геликоптера браконьеры приняли за самозванцев с непонятными целями и на всякий случай приготовились дать отпор. Отсюда и появилась треклятая ракетница.

— Н-нет, — запнулся Исаев. — У одного вылетели суставы на запястье, а у второго отбита верхняя часть позвоночника. Ушиб просто, не перелом.

— Прекрасно, — хмуро заметил Строев, на время замолкая.

— Медицинская помощь оказана в полном объёме. Сроки выздоровления минимальны, — чтобы хоть как-то оправдать Марию, заметил Влад.

— Что с ней происходит? — озабоченно спросил Строев, переходя на более мягкий тон.

— Я не знаю, — признался инспектор. Исаев не кривил душой, он и сам не понимал, что делать. Маша изменялась. Никогда раньше она не была такой агрессивной. То, чему совсем недавно он стал свидетелем, было похоже на выплеск звериной неконтролируемой ярости. Словно перед Машей находились её злейшие враги. Такой жесткости раньше за девушкой не водилось. Или они просто не замечали?

Да нет, ерунда. Дело тут не в жестокости. Дело в душевной неуспокоенности. Словно у девушки наступил период какой-то внутренней ломки. И нельзя было от этого отмахиваться. Надо было быть рядом и помогать. Максимально деликатно, но настойчиво.

«Не буду я её ругать и выговаривать, как первоклашке, — решил