— Клуб “Гараж”, в уборной…

Успеваю договорить, и тут мобильный, протяжно пискнув, вырубается. Остается только ждать и надеяться, что Стельмах примчится раньше, чем кто-то другой.

Глава 33. Сим

Я так и знал, что она не послушается. Чувствовал, что так просто эта вечеринка мимо вредины не пройдет, и она потащится туда, доказывая свою самостоятельность!

Мерил шагами номер в отеле и звонил. Оставил ей с сотню пропущенных, но понял, что если я буду бездействовать, свихнусь.

Дурочка. Маленькая упрямая дурочка, сердце от страха за которую просто сходит с ума.

Мне потом мой “добровольный” отъезд из сборной аукнется. Тренер всыплет по первое число, и вполне возможно, что дорогу в сборную страны я закрыл себе навсегда, но я просто не мог сидеть на месте, зная, что эта упрямица найдет приключений на свою задницу.

И я оказался прав. К сожалению.

Я уже летел по зданию аэропорта, когда раздался звонок.

Секундное замешательство. Ступор. А когда мобильный вредины вырубается, и в телефоне виснут короткие гудки, — это действует на меня подобно спусковому крючку. Ускоряю шаг, едва ли не бегом вылетая из здания, закидываю сумку на плечо и лечу к тачке, которую оставил на парковке. Мимо проносятся удивленные лица прохожих, но мне нет до них никакого дела. В голове остается только животный страх — не успею. А стоит только вспомнить ее голос, хриплый, едва слышный, паника простреливает до дрожи во всем теле. Черт бы ее побрал, эту девчонку! Ведь предупреждал, что у этого клуба “Гараж” сомнительная слава, и чего только про него не говорят, но зачем же слушать? Зачем, если у нее на это есть свое мнение. Твою мать!

Приеду, найду, приведу в чувства, а потом выпорю так, что сесть на свою задницу не сможет, коза мелкая!

Щелкаю брелоком сигнализации, тачка призывно сверкает фарами в ночи, запрыгиваю в промерзший за неделю салон и давлю по газам, снова, как на тех выходных, забивая к херам на правила дорожного движения и скоростные режимы. Пролетаю почти два десятка километров по центру города одним махом, выжимая из своего четырехколесного зверя по максимуму.

Сердце колотится так, будто я только что пролетел стометровку. Руки мелко подрагивают, а внутри все заледенело от страха.

В клуб залетаю и, не теряя ни минуты, лечу в женскую уборную, моля всех богов, чтобы она была там цела и невредима. Иначе я кого-нибудь сегодня точно убью, перетру в порошок!

— Макс?!. — слышу за спиной знакомый женский голос и бросаю взгляд на несущуюся ко мне Ритку. — Откуда ты…

— Какого черта вы поперлись на эту долбаную вечеринку?! — рычу, вмиг озверев, хватая подругу мелкой за плечи и хорошенько встряхивая. — Ну, она наивная дурочка, но ты-то куда, Рита, твою мать! — запредельно превышаю децибелы, вполне осознанно крича на сжавшуюся под моим взглядом Ритку.

— Все шло хорошо! Пока не появился этот… — машет рукой в сторону столиков Ритка, и мне хватает короткого взгляда в ту сторону, чтобы понять, кого она имеет в виду.

Удавлю, скотину! Как только разберусь, что к чему и где моя вредина, в асфальт закатаю тварь с юридического!

— Пошли! — тащу за собой девчонку. — С этой гнидой я потом разберусь, нужно найти Летту.

— Я обыскалась ее, Макс! Я клянусь, что она была весь вечер со мной! Я не знаю, что произошло и куда она пропала! Двадцать минут назад Летта ушла тебе звонить, а потом… — тараторит у меня за спиной Рита, пока я несусь, расталкивая пьяную молодежь, через весь танцпол в сторону уборных.

Дверь в туалет практически выпинываю, едва не снося с петель, вызывая визг и писк толпящихся рядом дамочек, и залетаю внутрь. Сердце ухает куда-то в район пола, когда вижу ее. Хрупкую и беззащитную, совершенно в бессознательном состоянии сидящую на полу, оперевшуюся затылком на стене вредину.

— Виолетта… — всхлипывает Ритка.

— Вредина! — вылетает у меня испуганный вздох, и я подлетаю к девчонке, падаю рядом на колени и стучу ее по совершенно бледным щекам. — Эй, вредина! — голос дрожит и понижается до хрипа, когда понимаю, что глаза она открывает, но смотрит бесцельным и пустым взглядом. Быстро пробегаю глазами по рукам и ногам, осматривая свою мелкую упрямую девчонку, но внешне с ней все в порядке. Однако ее явно чем-то накачали.

— Макс, что с ней?

— Что она пила, Рита?

— Всего два коктейля и… и сок. Илья покупал ей сок!

Гнида! Сука! Ох, как меня трясет и колотит, как сжимаются кулаки и как невыносимо хочется ими съездить по смазливой роже этого ублюдка. Убью. На куски разорву сволоту такую!

— Ее надо в больницу. Срочно! Быстро тащи ваши сумки! — рычу на Ритку и, когда та исчезает в дверном проеме, оборачиваюсь к Летте, обхватывая холодными ладонями щечки. Сжимаю челюсти, уже догадываясь, какую херню ей подсыпали, и клянусь, я поймаю этого гада, который ее опоил, и живого места на нем не оставлю. Но после. Сейчас перед глазами пелена, и только понимание того, что Виолетте надо в больницу останавливает.

— Потерпи, маленькая, слышишь меня? — стягиваю свою куртку и натягиваю ее на девчонку, которая в одном черном коротком платьице и своей короткой кожаной куртке, наверное, промерзла уже до костей. — Я здесь, Летт. Я с тобой, — шепчу, не знаю, для кого из нас больше, необходимые слова и, подхватив на руки, прижимаю так крепко, насколько хватает сил. — Держись, мелкая, — причитаю всю дорогу и, кажется, даже слышу свое имя, после чего Летта сильнее обнимает руками за шею и утыкается носиком мне в плечо. — Держись, все будет хорошо, я рядом…

Так страшно мне, пожалуй, не было еще никогда. Когда внутри все замирает и руки ходуном ходят от боязни не успеть довезти нашу золотую девочку до больницы. Когда сердце болезненно сжимается, а ноги автоматом несут в нужном направлении. Легкая, как пушинка, и совершенно слабенькая. Аллергия с детства на многие продукты и препараты у Летты могла выдать чертовски страшный результат, и это заставляет внутреннего зверя просто выть и биться в бессилии.

Вылетаю на улицу, а у машины уже топчется Ритка.

— Открывай дверь.

Подруга Летты действует без промедлений. Я усаживаю вредину на заднее сидение, а следом за ней в салон запрыгивает Рита. И я тут же давлю по газам в сторону ближайшей больницы. Город почти пустой, на улице почти нет машин, и это снова играет нам на руку. Я даже думать не хочу,