Ирина: С Валерием Гергиевым вы встретились до «Опералии»?

Аида: Да, мы встретились в Лондоне. Он пригласил меня в Мариинский сначала на роль Сюзанны, потом я пела у него Адину, Шемаханскую царицу, Наташу в «Войне и мире»…

Ирина: Кажется, вы себя чувствуете прекрасно на всех площадках: в зале на пять тысяч человек, на стадионе, перед камерами. Талант позволяет вам быть собой везде?

Аида: Наверное, я созрела для этого. Знаете, как мудрость приходит с годами, так и вера в себя. Вообще, я человек очень стеснительный, и мне понадобилось время, чтобы полюбить камеру. Я до сих пор не чувствую себя расслабленной перед ней.

Ирина: Это потому что вы любите контролировать себя.

Аида: Да, наверное.

Ирина: Аида, вы получили высшее музыкальное образование за рубежом? Как вы сами себя определяете, у вас русская вокальная школа или нет?

Аида: Совсем не русская. Серьезное вокальное образование я получила в Нюрнберге, затем в Вене. Немецкий язык для меня теперь второй родной. Я уехала учиться в 17 лет.

Ирина: Для родителей большой подвиг решиться отправить ребенка учиться далеко от дома.

Аида: Вы правы! Я сама сейчас мама и не представляю, отпустила ли бы я своего ребенка. Родители у меня как раз такие, которые опекают. И для них это был очень серьезный шаг. Им просто при жизни памятник поставить можно. Ребенок все равно в этом возрасте хочет из домашнего гнездышка вырваться, а родители переживают, для них это расставание сложнее.

Ирина: Родительская любовь в этом и выражается. Как часто они к вам приезжали в Нюрнберг?

Аида: Возможности финансовой не было часто приезжать. Иногда по три месяца не виделись, для меня это слишком много. Но такая жизненная школа сделала меня сильнее. Потом был Венский университет. Там я изучала бельканто. Забавно, но сольфеджио и всех этих точных наук у нас было больше, чем специальности. И я не могла понять, как можно сразу после окончания университета стать оперной певицей и выйти на сцену? Конечно же, во время учебы я искала педагогов, чтобы отдельно заниматься.

Ирина: А в Московской и Петербургской консерватории даже студенческие оперные театры есть.

Аида: Да-да, в Вене такого нет.

Ирина: Итак, вы в Вене. Часто посещаете оперный театр и даже пытаетесь устроиться туда на работу билетёршей. Был такой эпизод?

Аида: Да, было такое. Хотелось быть ближе к музыке, ближе к опере и ко всем звездам, которыми я так восхищалась, учиться у них. Я понимала, что по-настоящему научиться можно только слушая, наблюдая, впитывая. Никакой другой вакансии, кроме билетёра, в оперном театре не было, но даже билетёром меня не взяли, потому что российским студентам сложно получить разрешение на официальную работу в Европе. Тем не менее, я ходила постоянно в оперу, брала стоячие места. До сих пор считаю, что они самые лучшие – там замечательный звук, видишь прекрасно, особенно в партере. Минус, что стоять долго.

Ирина: Когда вы учились в Вене, вы продолжали участвовать в телевизионных конкурсах в России?

Аида: Да. Совмещала. Поступали предложения, я откликалась. Совсем попсу я никогда не исполняла. Та же самая «Нежность» Пахмутовой или «Подмосковные вечера» в России уже практически классика.

Ирина: А такие проекты, как «Большая опера», приносят свои плоды?

Аида: Конечно. Любой проект, где есть соперники и нужно бороться, – это здорово. Каждый конкурс – очень хорошая школа. Даже если ты не победил – это огромный опыт и шаг вперед. К конкурсу ты готовишься больше, чем к какому-либо выступлению, понимаешь степень ответственности, чувствуешь конкуренцию и стараешься показать свою лучшую сторону.

Ирина: С самой лучшей стороны вы себя показали на главном конкурсе вашей жизни – в 2013 году «Опералия» в Вероне. И вот ведь совпадение – именно в этом городе вы и познакомились с Пласидо Доминго чуть раньше.

Аида: Да, бывают такие знаки судьбы, я к ним очень прислушиваюсь. Он пригласил меня на свой конкурс именно в Вероне. Был гала-концерт на «Арена де Верона», в котором я участвовала и пела на сегодняшний день уже коронную мою «Джульетту». За кулисами я увидела маэстро Доминго, с волнением подошла и спросила: «Маэстро, можно с вами сфотографироваться?» А он спрашивает – я была в костюме Джульетты – «Это ты сейчас пела Джульетту?» Я говорю: «Да». «Ты уже участвовала в моем конкурсе? У меня было много российских певцов». Я говорю: «Нет, еще не участвовала». И он пригласил меня. Конечно же, я сказала, что приеду и поблагодарила его. Но потом послушала записи с конкурса в Ютюб и поняла, что так, девочка, притормози. А спустя три года, после того, кстати, как я уже спела в Мариинском театре, мама, за день до окончания подачи заявок на очередную «Опералию», заполнила анкету и сказала: «Готовься». У меня оставалось ровно четыре месяца…

Ирина: А там-то репертуар большой!

Аида: В этом-то и дело, времени было критически мало. И у меня не было педагога.

Ирина: И как вы вышли из положения?

Аида: Я дотянула до конца, надеясь на свои силы и на то, что в какой-то момент всевышний пошлет мне звучание и все будет хорошо. Но в последний момент, когда осталось три недели до начала конкурса, я поняла, что нет, я не готова. Я изучила список кандидатов – серьёзный список: там были солисты Метрополитен-опера, солисты Парижской оперы. Среди них я была самая неопытная и начинающая.

И вот за три недели до начала конкурса ко мне в Верону приехал преподаватель из Казани. Это была Миляуша Тиминдарова, старая подруга моей мамы. Совсем не оперный педагог, но человек талантливый. Мама сказала, что нужно довериться ей. И мы занимались в 40-ю градусную жару каждый день по пять часов. А как иначе?

Ирина: То есть, не жалея себя?

Аида: Нет. Три недели оставалась, не было выбора, сама виновата.

В день первого тура я спускалась по лестнице, как всегда в телефоне, полетела вниз и растянула ногу. Но, видимо, шоковое состояние и сильное волнение не дало почувствовать боль, и я на высоких каблуках с улыбкой вышла на сцену. Тогда я поняла, что человек может всё при большом желании и хорошей концентрации. А когда ты подготовлен, ты знаешь, что делать, появляется, конечно, и уверенность в себе.

Ирина: «Опералия» – конкурс особенный. Он дает реальную возможность молодым певцам получить прекрасные предложения из разных театров. Что с вами и произошло. И даже больше того, вы сами смогли выбирать эти театры.

Аида: Если честно, я до сих пор не понимаю, как получилось, что я выиграла! Но это случилось! Когда маэстро Доминго называл имена победителей, он начинал с третьего места, я про себя молилась: «Пусть будет хотя бы третье место!» Третье прошло. Второе место – я думаю: «Боже мой, ну хотя бы приз зрительских симпатий!» И тут первое место – сопрано руссо! Я даже оглянулась, неужели это меня назвали?