— Теперь все понятно.

— Что ты сказал?

— Я говорю, что теперь мне все становится ясно. Никакой он не Мэтью. Он — отец Лори. Пожалуйста, завтра как можно быстрее раздобудь мне в справочном отделе газетной хроники фотографию Жана Сэмпла. Если Сэмпл и Мэтью не одно и то же лицо, я готов провалиться сквозь землю.

— Но если сам Сэмпл в курсе их дел и догадывался, что ему откусят язык, почему же он не попытался бежать? — опешила Мэгги.

— Может, и пытался, — задумчиво промолвил Джини. — А может, и нет. Интересно, кому нужен немой дипломат? Каким образом Сэмпл мог бы заработать себе на жизнь? Очевидно, ему проще оставаться в доме, где за ним будут присматривать. А может быть, он все еще любит свою жену. Наверное, надо отыскать его самого и расспросить обо всем.

— Джини, — забеспокоилась Мэгги. — А у тебя ружье под рукой?

— Да. Охотничья винтовка. С ней впору идти и на крупную дичь.

— Только, пожалуйста, поосторожней. Позвони, если вдруг потребуется помощь. Я мигом примчусь.

— Надеюсь, что и сам управлюсь. А ты, пожалуйста, не отходи от телефона.

— Ну, разумеется. Когда поговоришь с Мэтью, перезвони мне, хорошо?

— Обязательно. Спасибо тебе, Мэгги. Ты настоящий Друг.

— Джини, да я ради тебя на все готова. Лишь бы ты остался живехонек.

* * *

Джини достал из-под подушки винтовку и убедился, что она заряжена. Пробило четверть второго. В доме стояла кромешная тьма. Ветер улегся, и ночь, бесшумно крадучись, заполнила все вокруг. Время от времени крик сов тревожил сон обитателей мрачного особняка Сэмплов.

Кейлер натянул шерстяной свитер и темно-серые брюки. Подхватив правой рукой винтовку, он подошел к двери. Когда Джини открывал ее, раздался противный скрип. Снаружи царило мрачное безмолвие.

Кейлер знал, что комната Мэтью где-то внизу, на первом этаже. На цыпочках он добрался до лестницы. Сквозь витражное стекло просачивались разноцветные сумрачные блики, падая на лестничный пролет.

Джини замер и прислушался. Никого.

Опираясь на перила, Кейлер начал спускаться. Внизу стояла такая мгла — хоть глаз выколи. Джини пришлось некоторое время постоять на месте, чтобы глаза свыклись с окружающим мраком. Затем он подкрался к кухне и распахнул дверь. Кейлер надеялся обнаружить поблизости с кухней комнату Мэтью. По его расчетам она должна была находиться где-то рядом.

Дверь в кухню скрипнула, и Джини застыл на месте, прислушиваясь, не разбудил ли он кого-нибудь в доме. В отношении Лори Кейлер особенно не беспокоился: ведь он сам запер ее. А вот что касается миссис Сэмпл, то та могла сейчас здорово спутать ему карты. Если легенда, которую поведала Кейлеру Мэгги, имеет под собой реальную почву, то главным действующим лицом в семействе является миссис Сэмпл. Именно эта женщина свято чтила древние традиции и, разумеется, была заинтересована в том, чтобы племя убасти не вымерло окончательно. Уж она-то вряд ли потерпела бы ночные вояжи по дому. Да, мать Лори — противник серьезный.

В особняке по-прежнему стояла тишина, и Джини подкрался к следующей двери. Он тихонько толкнул ее дулом винтовки, и мрак снова со всех сторон обступил Кейлера. Передвигаться дальше приходилось исключительно на ощупь.

Выставив вперед руку, чтобы случайно не наткнуться на мебель, и приподняв ружье, Джини побрел влево, туда, где должна была располагаться дверь в комнату Мэтью. Кейлер то и дело останавливался и прислушивался. В доме было тихо.

Он уже собрался было ухватиться за ручку двери, как вдруг раздался подозрительный шорох. Джини застыл как вкопанный, но в особняке снова воцарилась тишина. Кейлер протянул руку вперед, и тут кто-то нанес ему сильнейший удар по шее, словно огрел куском железа. Джини потерял равновесие и, влетев в стену, рухнул на пол. Невидимый враг выкрутил из руки Кейлера винтовку, и она с шумом грохнулась наземь.

Чье-то грузное тело навалилось сверху, крепкая рука зажала рот Джини, и как ни старался несчастный Кейлер вырваться — все было тщетно. Противник оказался намного сильнее его.

— Не шевелись, — раздался хриплый шепот. — Не шевелись, иначе я тебе шею сверну.

Джини перестал сопротивляться. Он и без того здорово ударился затылком о кафельный пол, и сейчас голова просто раскалывалась от боли.

— Месье Сэмпл? — только и выдохнул он.

Наступила пауза, затем противник поднялся.

— Вы знаете меня? — послышался все тот же присвистывающий и хриплый шепот. — Вы меня знаете?

Джини приподнялся на локтях, а затем осторожно ощупал рану на затылке.

— Я догадался, — тихо отозвался он. — Использовал, так сказать, антропологические данные.

— Вам известно что-нибудь об убасти?

— Стало известно. Но только сегодня. Моя секретарша специально ездила в антропологическую библиотеку и выяснила, каким изысканным способом это племя продолжает свой род.

— Смитова газель, — прохрипел месье Сэмпл.

— Вот именно, — подтвердил Джини. — Смитова газель. Сегодня мне стало известно, кто играет роль этой бедной газели и вообще, для чего здесь нужен я.

Месье Сэмпл протянул вперед руку и помог Джини подняться на ноги.

— Пойдемте ко мне, — предложил он. — А то женщины могут проснуться.

Сэмпл толкнул дверь рядом с буфетной, и взгляду Джини открылась крохотная комнатка. Здесь стояла единственная кровать, наспех прикрытая красным пледом, длинный ряд самодельных книжных полок и два протертых кресла. Обогревалась эта каморка стареньким электрокамином. Здесь же находилась видавшая виды небольшая электроплитка, на которой месье Сэмпл, очевидно, разогревал себе еду и готовил чай или кофе. Стены пестрели многочисленными фотографиями французских офицеров в Тунисе и Алжире, здесь же висели снимки миссис Сэмпл и Лори, когда та была еще ребенком.

— Садитесь, — пригласил месье Сэмпл. — Простите, что ударил вас. Но мне надо было защищаться.

Джини опустился в одно из кресел.

— У вас есть сигареты? — сразу же спросил он.

— Если не брезгуете французскими, — ‘извинился хозяин каморки. — Мне тут выделяют пять пачек в неделю.

Джини извлек из синей пачки сигарету, и очень скоро кдмнатушка наполнилась едким табачным дымом. Месье Сэмпл устроился напротив гостя и скрестил ноги. Лицо его по-прежнему было бесстрастным. Однако вглядевшись в холодные глаза, Джини понял, что безразличие это отражает внутреннюю замкнутость Сэмпла.

— А вы неплохо разговариваете, — признался Кейлер. — Вы сами этому научились>

Месье Сэмпл кивнул.

— После того, как львица откусила мне язык, я очень долго не мог произнести ни звука. Как-то в журнале «Таймс» я прочитал о людях, которым были сделаны сложнейшие операции на гортани, и они самостоятельно научились разговаривать. Конечно, это было непросто, но уж львицам-то я никогда не доказываю, что добился успехов. Однако в один прекрасный день мне это пригодится. Вот уж тогда-то я их удивлю!

— А сегодня вы ошарашили меня.

— Взаимно, мистер