Шрифт:
Закладка:
Вечером 24 июня 1372 года, сэр Томас Фельтон и капталь де Бюш прибыли в Ла-Рошель с большим количеством войск, которые они набрали с удивительной быстротой в Сентонже и Борделе. Они нашли город в полном смятении. Кастильский флот ушел. Никто, казалось, не понимал, что произошло. В конце концов явился один из гасконских соратников Джона Харпедена, который сумел убедить своего пленителя дать ему условно-досрочное освобождение и вернулся в город. От него все и узнали о самом серьезном стратегическом поражении, которое англичане потерпели в войне[209].
Французский флот Оуэна Лаугоха и Ренье Гримальди прибыл в баскский порт Сантандер в конце июня 1372 года, незадолго до триумфального возвращения Амбросио Бокканегро из Ла-Рошели. Вежливые условности, которые обычно преобладали между английскими и французскими дворянами, не понравились кастильцам. Французы были потрясены, увидев знаменитых рыцарей, таких как граф Пембрук и его спутники, с цепями на шее, "как собаки на поводке". "Они не знают элементарной вежливости, — заметил Фруассар, — совсем как немцы". Пленников отвезли в Бургос, чтобы показать Энрике II. Он был таким же грубым человеком, как и его адмирал, и не собирался отпускать пленных даже за выкуп, пока их удержание было выгодно с политической точки зрения. Гасконский рыцарь Флоримон де Леспарр был освобожден довольно быстро благодаря просьбам Мэтью Гурнея, который, сражался на стороне Энрике II в 1360-х годах. Большинству других пришлось ждать много лет.
Судьба графа Пембрука была особенно плачевной. Его отправили в мрачную крепость Куриэль над рекой Дуэро, к востоку от Вальядолида. Там он содержался в ужасных условиях в течение шести месяцев, которые подорвали его здоровье. В конце концов, в 1374 году он был передан Бертрану Дю Геклену вместе с двадцатью шестью другими пленниками, в счет частичного погашения долга перед ним кастильского короля. Пембрук согласился заплатить коннетаблю выкуп в размере 130.000 франков (около 22.000 фунтов стерлингов). Его английские друзья договорились, что большая сумма наличными и векселями будет передана на хранение итальянскому банкиру в Брюгге и выдана агентам коннетабля при условии, что граф будет доставлен в Кале к Пасхе 1375 года. Но граф уже явно находился при смерти. Его везли на север в носилках "короткими переходами, как только можно было", но он умер за шесть дней до Пасхи, когда кортеж достиг Амьена. Дю Геклен так и не получил своих денег.
Пуатевский дворянин Гишар д'Англе освободился из Кастилии по другой сложной коммерческой сделке. Он был обменян Энрике II на кастильские владения французского кондотьера Оливье де Мони, печально известного с подачи Чосера как Mau Nid (Гнездовье Зла), которого поэт обвинил в том, что он заманил короля Педро I на смерть. Оливье обменял Гишара на Матье, сеньора де Руайе, одного из заложников по договору в Бретиньи, который все еще находился в Англии. Друзья де Руайе вошли в соглашение с Оливье де Мони, по которому, если тот смог бы по обмену освободить из неволи сеньора де Руайе, то получил бы в супруги его дочь. Де Мони удалось договориться с англичанами об обмене и он сочетался браком с представительницей богатого и знатного рода. Что касается сэра Джона Харпедена, то он оставался в плену до 1378 года. Согласно распространенной в Англии легенде, которая, безусловно, является апокрифической, он заслужил свободу, вызвавшись отстаивать божественность Христа в единоборстве с двумя эфиопскими язычниками. Люди более скромного происхождения умерли в плену или были освобождены много лет спустя, когда стало очевидно, что они больше не стоят своего содержания. Через восемь лет после битвы при Ла-Рошели все еще оставались пленные моряки из западной Англии, которые, по мнению их друзей и семей, гнили в кастильских тюрьмах[210].
В Аквитании битва при Ла-Рошели оказала сокрушительное воздействие на офицеров принца и их союзников. Без казны Пембрука или полководца его политического статуса было далеко не ясно, удастся ли собрать армию для сопротивления грядущему вторжению. Сэр Джон Деверо, единственный заметный дворянин выживший в битве, был назначен капитаном Ла-Рошели с таким большим гарнизоном, какой только можно было собрать. Сэр Джон Крессвелл и сэр Томас Перси приняли командование в Пуатье. Капталь де Бюш остался в поле, сохранив преимущества мобильности, но какие силы были под его командованием, неясно. Признаки дезертирства среди доселе верных подданных принца теперь зловеще множились. 9 июля 1372 года Бертран Дю Геклен и Оливье де Клиссон встретились с видными церковниками и дворянами провинции в Лудуне, чтобы обсудить условия, которые будут им предложены в случае перехода на сторону короля Франции. Два французских полководца увидели перспективу бескровного завоевания провинции и заключили перемирие со всеми пуатевинцами. Условия перемирия не сохранились, но, похоже, им была предоставлена защита от конфискации, если они обещали не браться за оружие в интересах принца. На юго-восточной границе Аквитании последствия уничтожения флота Пембрука были столь же драматичными. Людовик Анжуйский ускорил свои приготовления, чтобы воспользоваться замешательством защитников герцогства. Собрав относительно скромные силы в Муассаке и Ажене, он вторгся в долину Гаронны в начале июля, не встретив никакого сопротивления. Эгийон, расположенный в месте слияния Гаронны и Ло, и Порт-Сент-Мари, речной порт на Гаронне ниже Ажена, оказывали ему сопротивление в 1369 и 1370 годах, но сдались в 1372 году, очевидно, без боя. По меньшей мере, шесть других мест последовали их примеру[211].
* * *
В Вестминстере английская политика претерпела ряд обескураживающих изменений, когда Эдуард III и его министры, не имея точной и свежей информации о планах своих врагов, пытались найти ответ на эти события. Они очень быстро узнали, что французский флот отплыл из устья Сены, но, похоже, не поняли, насколько он был мал и что он направлялся в Кастилию, а не в Англию. До появления первых сообщений о нападение на Гернси английское правительство, похоже, даже не знало об участии в этой экспедиции Оуэна Лаугоха. Имевшиеся обрывки информации, выглядевшие более угрожающими из-за своей неполноты, вызвали в Англии панику, совершенно несоразмерную с непосредственной угрозой. Начиная с 9 июня королевским чиновникам в Хэмпшире, на острове Уайт и в западной Англии посыпались приказы. Их предупреждали, что французы и их союзники вскоре обрушатся на них "большим флотом из кораблей и галер, набитых воинами", чтобы
