Четыре подряд выездных поражения. Сначала от Сокола в Киеве, а потом от Челябинского Трактора, затем Ярославское Торпедо и, как итог, фиаско в Воскресенске.

Последняя игра вообще сложилась для моей команды самым опаснейшим образом. Мы вели у Химика три шайбы перед началом третьего периода, но потом за каких-то четыре минуты пропустили пять.

Эта кошмарная серия закончилась шестого ноября. И нам снова помогло Усть-Каменогорское Торпедо. Автомобилист победил со счетом 3–2 и после четырнадцати матчей занимал шестое место. Мы пропустили вперед не только ЦСКА, но еще и два Динамо, Московское и Рижское, Химик и Спартак.

Последний так вообще по потерянным очкам был первым в таблице, проведя всего двенадцать матчей.

Естественно, что ни о какой Швейцарии речь уже не шла. Так, во всяком случае, говорил донельзя расстроенный этим поворотом Игорь Лукиянов, который навещал меня в больнице чаще других партнеров.

Вообще с этими посещениями сложилась забавная штука. Режим есть режим, но на то что у меня постоянно гости администрация больницы смотрела мягко скажем сквозь пальцы. Не иначе тут сработал мой статус, то что в отдельной палате на третьем этаже лежит главная надежда всего уральского спорта не знал только ленивый и по совместительству слепой и глухой.

Поэтому навещали меня каждый день. И самой частой гостьей была, как это ни странно, Ника.

Внучка академика Красовского появилась у меня в палате буквально на второй день. В тот момент я проснулся от того, что сильно болела голова и с удивлением увидел рядом с кроватью Нику, которая сидела на стуле и ждала.

— Я тут тебе кое-что принесла, — сказала она вместо приветствия. Этим кое-чем оказались фрукты, наливные, по-другому не скажешь, яблоки и, внезапно, апельсины, целая авоська.

Встав со своего стула девушка поцеловала меня и сказала:

— Я тут разговаривала с твоим врачом, он говорит что ты тут чуть ли не на месяц. Верно?

— Надеюсь, что меньше, — ответил я, — надо успеть восстановиться и набрать форму к декабрю.

— Да, да, я знаю. Молодежный чемпионат мира, об этом все в университете говорят. То что сборная может остаться без лучшего игрока чемпионата.

— Ты же говорила, что тебе хоккей не интересен, — вспомнил я ее слова.

— А я тебе говорила что мне интересны хоккеисты. Вернее, сейчас меня интересует один единственный хоккеист. Который лежит в этой палате. Познакомилась с твоими родителями, — внезапно перевела она тему, — они у тебя хорошие.

— И когда же?

— Вчера, я приехала, а тут они. Пришлось уступить им право с тобой побыть.

Вот как, даже интересно, что теперь скажет мама и отец. Всё-таки Ника сильно меня старше, как бы они не стали осуждать сына за такую связь.

Вероника пробыла у меня до вечера, а потом уехала домой, еще раз поцеловав на прощание и сказав, что приедет послезавтра.

Компания игроков автомобилиста, моих родителей, и, главное, Ники, здорово помогла мне скрасить эти дни в больницы.

Которых, кстати, получилось даже чуть меньше чем планировалось. Во сяком случае вместо первоначального месяца я пробыл на больничной койке 21 день и отправился долечиваться домой.

Так что то как моя команда прервала проигрышную серию и победила Торпедо я увидел вживую, с трибуны дворца спорта профсоюзов.

После игры я даже зашёл в раздевалку к ребятам. Которые устроили мне настоящую овацию, как будто я как минимум год отсутствовал. Было видно, что все меня очень ждут.

— Жонглер! — Кутергин сгреб меня в охапку едва я зашел в раздевалку, — наконец-то! И когда ты сможешь играть?

— Это будет решать медицинская комиссия, — веско сказал доктор Нестеренко, глава нашей медицинской службы. Перелом благополучно сросся, но сотрясение есть сотрясение, тебе ли не знать Витя. У тебя самого их сколько было? Шесть?

— Восемь, Сан Саныч.

— Ну вот. Так что поставь Семенова на место, ему всё-ещё противопоказаны такие телячьи нежности.

— Ну да, — захохотал со своего места Каменский, — у Жонглера в больнице были совсем другие нежности. Намного более приятные.

В ответ пришлось показать нашему защитнику кулак. Мои отношения с Никой ни для кого не были секретом, но если Асташев их не одобрял, а родители восприняли спокойно, то команда наоборот. Как ни крути Вероника красотка каких мало, и мне завидовали.

— А что с Семеновым, — решил я сменить тему и спросил у Асташева, — У него как идёт восстановление?

— Тяжело, пока не ясно, когда он вернется в состав.

— Понятно…

* * *

Медкомиссия, о которой говорил Нестеренко, прошла для меня успешно, врачи одобрили мое возвращение, и я приступил к тренировкам.

Хорошо хоть времени до зимней паузы, которая должна была начаться десятого декабря, продлиться до месяц и вместить в себя молодежный чемпионат мира и турнир на призы Известий, было предостаточно и можно было восстановить форму чтобы попасть в состав сборной и дебютировать на международной арене.

Да и поправить положение дел в турнирной таблице, чтобы команда таки поехала в Швейцарию тоже было можно. До десятого декабря у нас еще двенадцать матчей. Правда оставался вопрос что делать с нашей вратарской бригадой. Первого номера у нас, считай и не было.

Так что если тренеры ничего не придумают, то Автомобилист должен будет играть по бразильской системе. Той которая «Вы забьёте сколько сможете а мы сколько захотим», хорошая философия, вот только тяжело будет выдавать голы на заказ.

Глава 22

Ситуация с вратарями занимала не только игроков. Тренерский штаб Автомобилиста и руководство спорткомитета области очень хорошо понимали то что требуется качественное усиление.

Вот только проблема в том, что по-настоящему сильного вратаря заполучить было просто-напросто неоткуда. Все, мало-мальски стоящие кандидатуры играли в командах которые как и сам Автомобилист претендовали не то что на второй этап чемпионата, а на плей-офф. Куда должны были попасть четыре лучшие команды. Так что чтобы получить кого-то оттуда нужно было приложить поистину титанические усилия.

Всё время которое прошло с момента второй травмы Семенова Асташев и Завьялов искали варианты усиления состава. Сначала, буквально на следующий день после травмы основного вратаря Автомобилиста, главный тренер команды слетал в Москву, на встречу с Тихоновым. Была у него мысль договориться со своим коллегой из ЦСКА о переходе молодого Евгения Белошейкина, притом этот переход должен был быть временный, до конца сезона.

Тихонов был не против, но выдвинул такое условие, что это стало неприемлемым уже для Асташева:

— Думаю, мы можем пойти вам навстречу, —