таким шумом, что его появления никто и не заметил.

Американец Дик принял несколько капель нашатыря, и это его протрезвило. Теперь он твердо занял позицию, осмотрел свой револьвер и ждал сигнала. А на другом конце стоял бесстрашный француз с навахой в руке – он вытянулся во весь свой малый рост, как будто не желая потерять из него ни миллиметра.

Воцарилась тишина, было слышно, как прерывисто дышат несколько наиболее впечатлительных зрителей.

– Угодно вам начать? – холодно сказал француз, кладя свой длинный нож плашмя на ладонь, острием в сторону локтя.

– All right! – ответил американец.

Секунданты быстро отошли в сторону. Один из них, соблюдая правильные интервалы, хлопнул в ладоши три раза.

Дик поднял револьвер и выстрелил. Мгновенно раздался грохот, звон и треск битой посуды и веселый смех француза.

– Вы взяли выше на целый фут, мастер Дик! – сказал он насмешливо. – Ваша пуля попала в полные бутылки, а это, знаете ли, не в счет.

Со всех сторон послышались возгласы «браво» и «тише». Дик глубоко вздохнул, тщательно прицелился и нажал собачку второй раз. Он побледнел, когда увидел сквозь рассеявшийся дым, что его противник стоит на месте и смеется пуще прежнего.

– Да этак вы все перебьете… Кроме моей головы, конечно. Вот вы уже наколотили долларов на двадцать, не считая моей шляпы, в которой вы сделали дырочку. Но это не важно! Одной дыркой больше, одной меньше – какое это имеет значение? Но берегитесь, теперь вам остается всего один выстрел. А моя наваха остра, как иголка.

Человек, который сидел за столом, обхватив голову руками, вздрогнул, услышав этот издевательский голос, и поднял голову.

Американец был бледен как полотно, но жилы на его бычьей шее вздулись и стали похожи на веревки. Он крепко выругался, выплюнул весь свой жевательный табак и два раза сильно топнул ногой. В последний раз призвав на помощь все свое хладнокровие, он быстро опустил револьвер, снова медленно взвел его, выискивая точку прицела снизу вверх. Все это он делал с медлительностью, которая должна была обеспечить меткость выстрела и одновременно усилить тревогу противника. Рука на секунду застыла, затем курок стал опускаться, и прогремел выстрел. Француз зарычал, сделал резкое движение и упал, и многие решили даже, что он смертельно ранен; затем сверкнула молния и послышался резкий свист.

Глухой рев, точно идущий из глотки медведя, вырвался у американца. Вскинув руки, он грохнулся наземь, обливаясь кровью, и забился в судорогах. Наваха, пущенная недрогнувшей рукой его противника, попала в горло, рассекла кадык и прошла насквозь.

Победитель этого свирепого поединка встал и с гордостью дал всем осмотреть царапину, которую у него на голове оставила пуля американца.

– Как говорят в наших краях, «из-за неверной точки Мартен осла лишился». Ежели бы мастер Дик взял на один сантиметр ниже, то копытами кверху лежал бы теперь я. Но я потерял клок волос и отделался царапиной.

Прогремело оглушительное «ура». Оцепенение, в котором все находились, сменилось неистовым и бурным весельем. Бесстрашного француза обнимали, поздравляли, целовали даже те, кто проиграл пари. Но когда безумствующая публика подняла его высоко над головами, он увидел новоприбывшего, который смотрел на него как окаменелый, видимо не веря своим глазам.

– Месье Альбер! – воскликнул француз. – Месье Альбер! Это вы?

– Жозеф! Славный ты мой Жозеф! – пробормотал тот, с трудом поднимаясь.

Но ко всем неожиданностям этой драматической сцены вскоре прибавилась еще одна. Полог палатки раскрылся, и твердой походкой вошел мужчина высокого роста, в белом шлеме и с карабином через плечо. Он с любопытством стал осматривать публику, находившуюся точно в бреду.

Три возгласа прозвучали одновременно. Один вырвался из груди Жозефа, другой издал Альбер де Вильрож, третий шел из публики.

– Александр?

– Месье Александр?

– Сэм Смит!.. Бушрейнджер!

Глава 2

Великолепный удар. – Три друга. – Снова вместе. – Опасное недоразумение. – Прерванный разговор. – Гнусное обвинение. – Буры. – Опять драка. – Вид Альбера де Вильрожа плохо действует на двух мерзавцев. – В окружении. – На баррикады! – Бомбардировка полотняного дома. – Живописная и удачная оборона. – Пролом. – Отступление. – В краале. – Возобновление военных действий. – Александр мимоходом сообщает своим друзьям, что имеет алмазов на триста тысяч франков.

Когда раздались эти три возгласа, трое добровольцев подхватили труп Дика за руки за ноги и поволокли на пустырь за палаткой.

На миг остановив эту мрачную процессию, мексиканец спокойно извлек свою наваху из ужасной раны, откуда хлестала пенящаяся кровь, вытер клинок, сложил его и, восторженно покачивая головой, сказал:

– Великолепный удар! Прямо-таки красота! Этот кабальеро – проворный малый, и мне лестно, что я был у него секундантом.

Человек, который в эту минуту входил, метнулся в сторону, чтобы не быть забрызганным кровью.

– Это что такое? – звучным голосом спросил он. – Здесь убивают?

– Да, сеньор, – с живостью ответил мексиканец. – Здесь убивают… но честно. Великолепная дуэль! Можете пожалеть, что пришли так поздно…

Читатель давно узнал Жозефа. Победа высоко вознесла нашего каталонца и посадила его на плечи какому-то могучему искателю алмазов, с этого опасного живого пьедестала, который едва держал равновесие из-за количества выпитого алкоголя, Жозеф с удовольствием бы спустился. В утомленном путешественнике он внезапно узнал своего молочного брата Альбера де Вильрожа, а в отважном посетителе, который входил именно в эту минуту, – Александра Шони и стал изо всех сил отбиваться от окружавшей его публики, чтобы поскорей обняться с друзьями. Этим он привлек к ним внимание толпы. Ко вниманию вскоре присоединилось любопытство, а затем и ужас, потому что следом вдруг послышалось чье-то восклицание:

– Сэм Смит!.. Бушрейнджер!..

Это воскликнул тот самый золотоискатель, который сначала был ограблен, а через три недели спасен таинственной личностью, о которой шел разговор перед началом дуэли, увенчавшейся победой Жозефа.

Александр не обратил внимания на то, что все перед ним расступаются. Он видел и слышал только Жозефа и был немало удивлен, впрочем не без оснований. Альбера он еще не заметил, но, услышав его голос, вздрогнул, быстрыми шагами направился к нему и стал его обнимать:

– Альбер! Дорогой мой Альбер! Наконец-то я тебя нашел! Какой у тебя вид! Но ничего – ты жив, это самое главное!..

– Верно, дорогой Александр, я жив… еле жив!.. – пробормотал де Вильрож слабым голосом. – Я на три четверти покойник… Слишком уж я измучен…

– Гром и молния! – воскликнул Александр. – Тебе дают погибать от голода?! Жозеф! Где Жозеф? Кажется, я его видел… И слышал его голос.

– Вот я, месье Альбер! – кричал каталонец, вырвавшийся наконец-то из рук фанатиков, которые ни за что не хотели его отпустить. –