сокурсница. Ты записала её номер?

— Да, возле зеркала, чёрным карандашом.

Я доел, поставил в раковину тарелку и пошёл в прихожую.

Семь цифр, записанные ровным маминым почерком. Таким красивым почерком могут похвастаться те, кто учился писать чернильной ручкой. У сестрёнки Оли почерк куда небрежнее, и мама часто ворчит, проверяя её тетради. Но учителя не снижают отметки — теперь шариковые ручки разрешены в школе.

Я не стал звонить девушке Тане. Пока это имя ничего мне не говорило. Вот если бы попытаться вспомнить...

Ночью, лёжа на разложенном диване, я слушал тихое тиканье настенных часов и повторял про себя наставления Воронцова.

Расслабить сначала одну ступню. Потом другую. Затем пальцы и кисти рук. Предплечья. Голени, бёдра. Мышцы живота и спины.

Добиться того, чтобы всё тело стало тёплым, расслабленным — ясного ощущения, что не можешь пошевелить даже пальцем.

Закрыв глаза, представить себе медленно текущую воду. Она переливается под летним солнцем, разбивается на струйки, закручивается крохотными водоворотами. По гладкой поверхности, преодолевая едва заметную рябь, скользят длинноногие водомерки. От воды пахнет свежестью, ветер над речкой чуть прохладнее, чем на берегу.

Вот плеснула мелкая рыбёшка, ухватила на лету толкущуюся над водой мошкару. А вот целая очередь всплесков, словно вода вскипела. Это окунь кормится, гоняет стаи мальков.

А теперь прогнать в сторону мысли и просто смотреть. Смотреть и вспоминать то, что само всплывёт из памяти, словно из водных глубин...

* * *

В конце недели из Ленинграда позвонил Тимофеев.

— Привет, Андрей Иванович! — весело закричал он в трубку. — В субботу утром жди гостей!

— Хорошо, Александр Сергеевич! Приедете утром, на автобусе, как в прошлый раз?

— Да нет! Дмитрий Константинович Жмыхин предложил нам разместиться на его базе. Оттуда идти намного ближе. Ну, и отдохнём заодно, рыбки половим. На два дня будем в твоём распоряжении. Так что в субботу утром подходи прямо на место. Инструмент мы с собой привезём.

— Понял, — ответил я.

План был дельный. От Черёмуховки до озера почти двенадцать километров. А база Жмыхина — вот она, рукой подать. И переночевать на ней можно. Несколько часов времени экономится, так стройка пойдёт гораздо быстрее.

Но внутри что-то неприятно царапнуло.

Дмитрий Константинович постарался, не иначе. Решил заманить к себе охотников, показать своё радушие и деловитость.

Ну, а мне-то какая разница? Я здесь временный работник. Ещё полтора месяца — и уеду в Ленинград, поминай, как звали. Неизвестно — вернусь ли вообще когда-нибудь в Черёмуховку, увижу Еловое озеро, или нет.

Рано утром в субботу я был на месте. Один из срубов уже был готов полностью — оставалось пронумеровать брёвна, заново собрать сруб на фундаменте, да выпилить окна и двери. После этого можно было браться за крышу и настилать полы.

В этот раз Тимофеев привёз десяток охотников. Мужики с утра выглядели помятыми. Покрасневшие глаза и запах перегара не оставляли сомнений — вчера они хорошо отметили приезд.

Работа шла вяло. К обеду лишь кое-как разобрали сруб, да положили на фундамент первые два венца. Пазы между брёвнами и углы тщательно прокладывали высохшим мхом, чтобы холод не проникал в щели.

Такими темпами мы за два дня сделаем меньше, чем за одну прошлую субботу.

Чтобы не выдать своё раздражение, я без остановки ворочал брёвна, раскладывал мох. Ненадолго прервавшись, выстругал топором две конопаточные лопатки и дал охотникам постарше. Такими лопатками удобно трамбовать мох в узких пазах между брёвнами.

Ко второму срубу не стали и притрагиваться. Плотников среди мужиков не было, а запороть сруб по неопытности я не хотел. Ничего. На неделе приедет отец — с ним и закончим рубить начерно.

Дмитрий Константинович работал без устали, по-хозяйски покрикивая на охотников.

— Давайте, ребята, давайте! Общее дело делаем. Вечером баньку вам истоплю и стол накрою. Не подводите товарища Тимофеева!

Видно, очень уж хотелось Жмыхину показать, как он болеет душой за общее дело.

Когда вскипятили чай, Жмыхин подсел к нам с Тимофеевым.

— Хорошее место для новой базы выбрали, Александр Сергеевич, — похвалил он, наливая Тимофееву в кружку горячий, крепко заваренный чай. — Здесь и утки много, и рыбалка хорошая. В тростнике всегда щука стоит. А самое главное — с моей базы домики хорошо видно. Я сегодня в бинокль глядел — всё как на ладони. Смогу приглядывать, если что.

Жмыхин налил чаю себе, достал из кармана куртки свёрток с бутербродами.

— Андрею Ивановичу-то недосуг будет сюда каждый день мотаться. Всё-таки, двенадцать километров — не ближний свет.

Тут он округлил глаза, будто ему в голову только что пришла интересная мысль.

— А может, здесь филиал моей базы сделать? А, Александр Сергеевич? Как вы думаете? Мне здесь приглядывать удобнее. Можно угодья перераспределить. Андрею Ивановичу отдать мой дальний угол вдоль трассы. А мне — всё озеро полностью.

Тимофеев с сомнением покачал головой.

— Ну, не знаю.

Жмыхин не стал наседать.

— Как решите — так и будет. Вечером за ужином всё и обсудим.

Глава 25

До вечера охотники не продержались. Нетерпеливо поглядывали на часы, присаживались, демонстративно утирая со лба пот, вызванный не столько работой, сколько похмельем. Несколько раз я слышал негромкое ворчание:

— Вроде, отдохнуть приехали, а тут хуже, чем на работе.

Жмыхин легко воткнул топор в бревно.

— Ну, и хватит на сегодня! — по-хозяйски распорядился он. — Теперь можно и отдохнуть. Идёмте на базу! Баню истоплю, да и порыбачить успеете на вечерней зорьке. Без рыбы домой не уедете!

Охотники оживились. Откуда и силы взялись — мигом покидали в рюкзаки кружки и топоры, затушили костёр.

Тимофеев смущённо поглядел на меня, но спорить не стал.

— Завтра ещё день будет, — успокаивающе шепнул он мне. — Наверстаем.

— Ты с нами, Андрей Иваныч? — спросил Жмыхин.

Я собрался отказаться, но он не дал мне этого сделать.

— Прошу в гости! Сколько тебя уговариваю — а ты всё никак не соберёшься. Идём!

Теперь отказываться выглядело глупо и нарочито. Я подхватил рюкзак.

— Спасибо, Дмитрий Константинович! С удовольствием. Давно я на хорошей рыбалке не был.

— Вот это дело! — улыбнулся Жмыхин. — У тебя там на Песенке одна мелочь, я-то знаю. А здесь рыба — так рыба. Караси по килограмму, у самого причала берут. Я их там специально прикармливаю.

— Обратите внимание, Александр Сергеич, — по дороге говорил Жмыхин Тимофееву. — Здесь