Клады драгоценных металлов представляют собою стандартные наборы металлических украшений (гривны, браслеты, перстни), обычно дополненные некоторым количеством римского монетного серебра. Денарии поступали с Римского лимеса за Рейном на восток и север, а также проникали в Скандинавию с территории современной Украины и с Дуная. Всего их известно более 7,5 тыс. Наибольшее количество сосредоточено на островах Балтики – Борнхольм, Эланд, Готланд, далее следуют Дания, Сконе, долина оз. Меларен. В Швеции найдено 6300 монет, из них 5500 на Готланде. Крупнейший из кладов – 1500 монет (Синдарве, Готланд), следующий – 550 монет (Хагестад в Сконе). Самые ранние из монет, найденных в шведских кладах, – чеканки Нерона (54–68), младшие – Септимия Севера (193–211). В Дании найдено 1200 денариев (половина – на о. Борнхольм); в Норвегии – 10 римских монет. Основной поток серебра поступил на Север со времени императора Марка Аврелия (161–180), в течение примерно 30 лет. Маркоманские дани, а не готская добыча, в противоположность металлической посуде и другим категориям импорта, составили основную часть этого, первого в Скандинавии, потока монетного серебра.

По-прежнему, как в эпоху бронзы и раннем железном веке, клады связаны и маркируют жертвенные места римского времени (эпохи Великого переселения народов), открытые во многих местах Южной Швеции и Дании. Шедемоссе (Skedemosse) на о. Эланд – наиболее известное болотное святилище позднеримского времени и начала эпохи Великого переселения, где найдены оружие, золотые браслеты и перстни, а также многочисленные остатки жертвоприношений людей (30 индивидов) и животных, особенно лошадей (15 экземпляров). Святилище было исследовано в 1941 г., при раскопках открыт настил из досок и бревен, откуда приносились жертвы. Кроме вещей, найдена керамика (бытовая и парадная), типичная для позднеримского времени. Датирующие вещи относятся к периоду не ранее III в. (Stenberger, 1977: 296–297).

Норвегию, по сравнению с Данией и Швецией, отличает относительная скудость находок предримского и римского времени, хотя сохраняется та же общая направленность развития, что и в остальных областях Скандинавии (оставляя впечатление сокращения населения, может быть, наиболее активно мигрировавшего из-за ухудшения климата). Безынвентарные сожжения известны в Западной, Восточной Норвегии и Трёнделаге. Разрозненные находки попадаются в аккультурованных ранее областях. В Северной Норвегии продолжается развитие охотничьей культуры. В римское время (100–400) количество находок постепенно возрастает по сравнению с предримским. Погребения совершались частью под курганами, частью – грунтовые, продолжая прежние традиции полей погребений.

Богатый инвентарь – оружие, керамика, снаряжение всадника, бронзовые урны и т. п. – объединяет норвежские могильники с культурой остальных областей Скандинавии. По-прежнему заселение основано на земледелии и скотоводстве, но в не меньшей мере на охоте и рыболовстве, игравших заметную роль. В раннеримское время прослеживается развитие заселения Восточной Норвегии, где осваиваются новые территории. Появляется римский импорт, наборы посуды (ведра, ковши, котлы – в том числе известные только в норвежских находках типы, Ostlandkessel). В позднеримский период развертывается экспансия нового населения в области Западной Норвегии. Заселяются основные прибрежные территории и устанавливаются тесные торговые связи с нидерландскими племенами германцев и римскими провинциями через Северное море. Продолжается рост импорта. Тип Vestlandkessel – вестландские бронзовые котлы в составе импортной посуды – свидетельствуют о связях с Рейнской областью. Много стеклянных изделий того же происхождения (кубки, бусы), особенно в Южной Норвегии и Трёнделаге. Интенсивность связей с континентальными областями позволяет предположить даже активный приток в Скандинавию новых групп германского населения из континентальной Европы (Hachmann, 1970).

Варварские державы и племенные союзы алеманов, франков и свевов вдоль римской границы в Западной Европе, бургундов и вандалов – от Эльбы до Вислы, маркоманов, квадов, тюрингов – в Средней Европе, готов – от Западного Буга до верховьев Дона, вдоль Днепра и Дуная в позднеримское время составляли не только постоянный и динамичный компонент политической конструкции Империи. Столь же устойчивым и важным компонентом внешнего мира они были и для родственных племен народов Северной Европы, и, напротив, соответственно, Скандинавия была неотъемлемой частью этого Барбарикума, пронизанная его импульсами, образами, ресурсами, неразрывно связанная с ним собственными судьбами населявших «Скандзу» племен, периодически выделявших новые и новые контингенты для начинавшегося передела мира между германцами и римлянами.

Готская держава (230–375) была важнейшим из этих варварских государственных образований. Расселившись от Дона до Дуная, готы разделились на «восточных» (или степных) и «западных» (лесных), остроготов (грейтунгов) и визиготов (тервингов), остготов и вестготов в общегерманском словоупотреблении.

Остготы обосновались на Днепре и при короле Эрманарихе в середине IV в. создали обширный племенной союз, в зависимости от которого находились сарматские, аланские и иные племена до предгорий Кавказа на востоке и чудские племена на севере. Вестготы занимали территорию между Днестром и устьем Дуная, соседями их на востоке были остготы, на западе – вандалы и римская провинция Скифия, на севере – германские племена гепидов и скиров, на юго-востоке и юге – Боспорское царство; с конца III в. при остготском короле Остроготе вестготы были независимы от остготских правителей, разгромив бастарнов и карпов, вытеснили их на римскую территорию, а сами стали федератами – формальными союзниками Рима. В 315 г. император Константин Великий, укрепив дунайскую границу и нанеся вестготам ряд поражений, принял титул Goticus maximus, таким образом номинально включив вестготское королевство в политическую структуру Империи; фактически же федераты пользовались полной самостоятельностью и вскоре развернули против Рима серию успешных «Готских войн» (Корсунский, Гюнтер, 1984: 30–31).

Археологическим эквивалентом Готской державе на территории современной Румынии, Молдавии, Украины и России (отдельные памятники есть в Курской области) выступает черняховская культура (сынтана-де-муреш) III–IV вв. (Артамонов, 1962: 46–49; Кухаренко, 1980: 78; Щукин, 1977, 1979, 1989, 1994: 244–249, 283–285). Культура известна по более чем 2000 археологических памятников, поселений на склонах поймы или открытых, обращенных к солнцу речных террасах, застроенных наземными или углубленными домами (готы принесли в Причерноморье типичный германский «большой дом» столбовой конструкции), в той или иной мере изучено свыше 300 черняховских могильников, что позволило в свое время систематизировать данные о более чем 3550 погребений (Сымонович, Кравченко, 1983: 5–8; Никитина, 1985: 15). Археологические характеристики культуры, с одной стороны, безусловно включают ее в круг германских культур римского времени: набор оружия, украшений, в том числе серии фибул, орудия сельскохозяйственного и ремесленного труда, домостроительство, погребальный обряд сожжений и ингумаций, характерных для ранних готских памятников Волыни – Нижнего Повисленья, с северной ориентировкой, как и лепная керамика, особенно ранних памятников (Сымонович, Кравченко, 1983: 15; Могильников, 1974: 151; Кухаренко, 1980: 30–63). С другой стороны, в Северном Причерноморье переселенцы испытали глубокое воздействие культуры Ольвии и других греческих полисов в таких сферах, как ремесло: гончарная керамика черняховской культуры по эллинистическо-римским стандартам изготавливалась первоначально,