Внутри было намного приличнее, чем в жутком месте, где жила Салли. Мебель старая, но ухоженная, и, похоже, тут недавно прибирались, словно в ожидании новых жильцов. Лишь когда они добрались до маленькой спальни в глубине, нашлись хоть какие-то вещи Меган. Аккуратная стопка одежды лежала в ногах кровати, рядом – косметичка.

– Странно как-то, – сказал Томас, показывая на розовую наволочку и пододеяльник с диснеевской принцессой.

– Утешение в вещах из детства, – сказала Луиза. Она постаралась не дать Томасу заметить, что отвернулась – на пододеяльнике был любимый персонаж Эмили, у племянницы были три куклы диснеевских принцесс и еще платья для них. У Луизы на глазах выступили слезы, ей пришлось выйти. К счастью, Томас не пошел за ней.

Она прижалась спиной к холодной стенке фургона, ветерок холодил ей кожу.

Меган было двадцать восемь. Луиза представила ее в фургоне одну ночью, укутавшуюся в детское одеяло. Одиночество – боль, которую она вполне понимала. Иногда оно грозило поглотить ее, и, похоже, от того же страдали все те четыре девушки. Не это ли заставило Меган покончить с собой? Провести еще одну ночь в одиночестве на пустынной стоянке, когда вся жизнь проносится мимо, оказалось невыносимым испытанием?

Луиза старалась не думать о повзрослевшей Эмили, одинокой и укутанной в такое же одеяло. Ее пугало, как легко представить, что подобное может случиться с племянницей. Не то чтобы на то была нужна причина, но мысль еще сильнее побуждала ее выяснить, что же случилось с четверыми несчастными женщинами.

Когда она вернулась, Томас посмотрел на нее и ничего не сказал. Она подумала, не беспокоит ли его нечто подобное, не проецирует ли он происходящее на будущее сына, раз уж разводится. Ей было больно от мысли, что, возможно, она никогда не узнает, что их отношения недостаточно близкие для подобных разговоров.

– Давай поищем записку, – сказала она.

Поиски продлились недолго – у Меган было не так много вещей. Записка была аккуратно сложена и лежала в большой сумке в шкафу. Она оказалась длиннее остальных. Луиза старалась не отвлекаться на содержащиеся в записке воспоминания об ужасающих издевательствах, но обещала себе, что, как только это все закончится, откроет дело по расследованию прочитанных ею обвинений. Записка заканчивалась такими знакомыми словами:

Есть иные миры, кроме этого.

Смерть – это не конец.

Луиза положила записку в мешок для улик и добавила туда плюшевого медведя с кровати Меган.

– Какой допотопный, – сказал Томас, доставая из-под матраса телефон и протягивая его Луизе.

Пароля не было, и Луиза без проблем получила доступ к контактам. Впрочем, оказалось, что в телефонной книжке Меган хранила только один контакт.

Не нужно было проверять, чтобы понять: он принадлежал той, которая вчера сделала анонимный звонок. Теперь они располагали именем. Луиза нажала на номер.

– Похоже, мы ищем кого-то, кого зовут Эми.

Глава сорок вторая

Из своего окна на четвертом этаже Эми высунула голову, наверное, уже десятый раз за день. Серые тучи казались неуместными, будто прятали небо, пусть они и отражали ее настроение. Было два часа дня, и она не позвонила в кафе сказать, что сегодня не выйдет на работу. Телефон был все еще отключен – она не касалась его после того звонка в полицию, и он лежал под кучей нестираной одежды. Но принцип «с глаз долой – из сердца вон» не работал: телефон и события, вынудившие ее позвонить в полицию, – вот и все, о чем сейчас могла думать Эми.

Она то беспокоилась, что совершила ошибку, то хотела знать, что стало с Меган, то сомневалась, стоило ли звонить, то приходила в отчаяние оттого, что позвонила слишком поздно. Были ли сообщения для нее? Восприняла ли ее полиция серьезно? Успели ли они найти тело Меган?

Она точно не знала, зачем звонила в полицию, разве что казалось неправильным дать морю унести тело Меган, да и ночные события вызывали неловкость.

Джей никогда толком не говорил, что их ждет после перехода, за границами духа. Эми подумала, что для него в этот момент тело теряло значение: возможно, именно поэтому его не слишком волновало, что Салли пусть и недолго, но прожила после падения в Сэнд-Бее. Если верить Джею, она уже перешла в иной мир. Тогда почему он хотел, чтобы тело Меган унесло море?

Единственный логичный вывод, к которому Эми могла прийти – это его нежелание, чтобы власти нашли тело. Это вполне понятно, учитывая, что его фото напечатали в газете и что его допрашивала полиция. И все же Эми это казалось неправильным. Она верила в Джея, все еще думала, что ее будущее – последовать за Меган и другими под его руководством, но ей не нравилось, что Меган вот так просто канула в небытие. Эми и остальные члены группы были единственной семьей Меган, лишь они будут знать, что она исчезла, если ее тело не найдут. И, что бы там ни говорил Джей, что тело лишь сосуд, и даже несмотря на ее собственный краткий опыт побега из этой тюрьмы, Эми не нравилось думать, что тело Меган не найдут.

Впрочем, на самом деле ее беспокоило не это – по крайней мере не только это. Как бы она ни старалась забыть об этом, пришлось признать: вчера Джей убил Меган. Он держал ее и душил, пока Эми бестолково хваталась за ее руку. Она сказала себе – это то же, что и всегда. Джей вел Викторию, Клэр и Салли к смерти, практически столкнул их всех со скалы. Тогда почему это казалось настолько иным? Она хотела верить, что просто реагирует на физическую реальность смерти Меган. Джей сказал им, что Меган не хотела падать, но разве не было более легкого пути проводить ее в иную жизнь?

Несмотря на тучи снаружи, в комнате было удушливо жарко. Эми подумывала уже прогуляться, но была к этому еще не готова. В одном белье она забралась на диван и смотрела видео с ноутбука. Она всеми силами старалась не думать о Меган. Следовало бы радоваться за подругу, но то, как она умерла и что случилось потом, притупляло ее эйфорию. Она пыталась сосредоточиться на собственном вчерашнем трипе, но в неприукрашенной реальности трудно поймать чувство отстраненности, успокоение, которое она испытала, выпив чай. Если бы только она могла вернуться туда, все ее беспокойство из-за Меган и Джея исчезло бы. И когда зазвонили