можно и на мель сесть, и направление перепутать. Зато заметил, что поблизости оказалась знакомая вырубка. Та самая, где, как он подумал, водятся вампиры. Или не водятся, он пока не определился. Разумеется, ночевать он решил на другой стороне реки, пусть там не было дров, но есть газовая плитка и один баллон. Хватит, чтобы вскипятить воды, а потом выпить чаю с тушёнкой и галетами. А спать он будет на якоре.

В этом мире не было безопасных мест, всегда можно было нарваться на чудовищ, нечисть, бандитов, волков, медведей, гигантских бобров и много кого ещё. Но и метаться в темноте не хотелось, поэтому он, тщательно осмотрев окрестности в тепловизионный прицел, рискнул зажечь фонарь. Всё стало гораздо проще, плитка вспыхнула голубым пламенем, большая кружка из нержавейки наполнилась водой, согрелась тушёнка. Быстрый перекус, после этого снова сесть в лодку и отогнать на середину реки, где можно бросить якорь и спокойно спать. От людей это, правда, не спасёт, люди плавать умеют. Вот только попробуй, найди на середине реки одинокую лодку с человеком.

Спал плохо, ночь скоро осветилась светом луны, только начавшей убывать. При этом накатила какая-то тревожность. Он уже ночевал здесь, только чуть ниже по течению. И тоже спал плохо. Неужели живёт здесь нечисть? Надо было у сельчан спросить, что на вырубке было. Это ведь их работа, больше некому. А расскажут? Может, то, что здесь случилось, скрывают сами лесорубы. Сказали всем, мол, Ваську медведь задрал. Вот совсем задрал, ничего не осталось. Вряд ли людям понравится, если узнают, что человека колом забили. Могло такое быть? Да запросто. Нет, если он что-то узнает, то только эмпирическим путём. Впрочем, знание это ему было ни к чему, более того, он предпочёл бы никогда этого не знать.

А сон так и не шёл. Стоило закрыть глаза, как начинали слышаться какие-то звуки, воображение рисовало разбойника, что уже плывёт с ножом в зубах к лодке. Стоило глаза открыть, и всё тут же прекращалось. Выругавшись, он подтянул к себе карабин и нажал кнопку включения теплового режима прицела. На правом берегу никого, если не считать какую-то мелкую тварь, что спустилась к берегу. Хомяк, суслик, или что-то похожее. А на левом?

Тепловизор упорно избегал показывать что-то живое. Но и полностью безжизненным тот берег не назвать. Вот, у крайних деревьев что-то мелькнуло. А теперь и ближе. Что-то светлое, но что это может быть? И не светится, вот ведь беда. Если двигается, значит, живое, если живое, должно быть тёплым.

Смотрел он ещё минуты два, после чего отключил прицел и снова лёг на дно лодки. И снова звуки. Сквозь плеск воды и легкий шум ветра слышались странные нотки, словно кто-то плачет. Звук странно гулял, звучал то далеко, то близко, словно этот кто-то торчит из воды у самой лодки.

Поняв, что поспать ему не дадут, он снова стал осматривать берег. Ага, вот оно. Высокая бледная фигура стоит у самой кромки воды. Присмотревшись, он разглядел, что это женщина. Относительно молодая, в длинной рубахе до земли, волосы то ли белые, то ли седые, лицо не разобрать, хотя расстояние совсем небольшое. Звуки шли от неё, сомнений не было. А что говорит?

- Помоги… - донеслось от берега, - спаси меня…

Голос был такой, словно женщина эта вот-вот умрёт. Да, выглядела она нездоровой, может, ранена. Увидела свет, просит помощи. Иванов кивнул своим мыслям, после чего взялся за трос, державший якорь. И тут же сам себя осадил, начав трясти головой. Какого беса?!! Какая, к чёрту, женщина в этих местах? А ведь мозги туманит, он едва не пришёл к ней в объятия.

Иванов снова приник к прицелу. Вот ведь, смотрит на неё, слушает стоны и жалобы, а руки так и тянутся к верёвке.

- А вот хрен тебе, - прошептал он сквозь зубы, снимая карабин с предохранителя. Предохранитель на нём был ужасный, но, немного покопавшись, Иванов смог изготовиться к стрельбе.

Нажать на спуск оказалось удивительно сложно. Тварь, замаскированная под женщину, усилила натиск, в голове мелькали странные мысли, женщина, лица которой он толком разглядеть не мог, казалась невероятной красавицей, более того, сама собой рождалась мысль о том, что он её любит, любил всю жизнь, жить без неё не сможет.

В какой-то момент количество этих мыслей превысило критическую массу, ствол карабина стал медленно опускаться. Иванов заскрежетал зубами, отгоняя морок, ещё немного – и он погибнет. Получилось, дрожащий палец вдавил спусковой крючок, выстрела он не услышал, только отдача ударила в плечо, слегка его отрезвив. А через мгновение морок спал полностью.

Прицел во время выстрела съехал в сторону, а теперь, снова поймав фигуру в поле зрения, он увидел, как то, что недавно было женщиной, улепётывает на четырёх ногах, да не просто на четвереньках. Внутри белого балахона было что-то странное, четыре конечности неуверенно топали по земле, при этом лицо смотрело вверх.

Тварь улепётывала от берега с огромной скоростью, бежала зигзагом, не видя дороги, натыкалась на деревья и пни. Наконец, скрылась где-то метрах в ста от берега, словно ушла под землю, при этом лязгнуло что-то тяжёлое. Крышка?

Иванов, будучи атеистом, перекрестился. Так, кажись, обошлось. И кто это? Логика подсказывала. Что баба (если это баба) – вампирша. Вампиры днём спят в гробах, а ночью идут на охоту. Вот она и пошла. А плавать не умеет… стоп. Порывшись в памяти, он вспомнил, что для вампиров и некоторых иных видов нечисти река и вообще, текущая вода – непреодолимая преграда. Даже в облике летучей мыши не перелететь. Вывод? Если это в самом деле так, то беспокоиться не о чем. Сюда она не доберётся. Ещё эти твари, вроде как, не могут в дом без приглашения войти. А лодка – это дом? Вряд ли.

Поняв, что больше ничего путного не увидит, он оторвался от прицела и снова лёг. Да, теперь точно не уснёт. В темноте нащупал кнопку