Если бы Ася не была так сильно поглощена собственными страхами и словами Отца, она бы услышала, как рядом саркастично хмыкнула Алла. Однако девушку сейчас волновало лишь то, что говорил Коэн-старший. Он ломал комедию на чужих костях, вытягивал из послушников все внимание, пытался поучить их на чужом горе.

— Я не могу говорить об этой трагедии без слез на глазах! Однако вера, что находится во мне, — Отец постучал себя по груди рукой и тут же обвел ею весь зал, — И в вас, никогда не оставляла своих подопечных. Наша сила в истине, и истина в нашей силе. Ксения благодаря своей безграничной светлой вере не покинула нас! Но и не осталась здорова. Сейчас ей как никогда нужны наши молитвы и наше единение, чтобы помочь ей выбраться из беспамятства!

«Она жива?!» — Ася в потрясении приложила кулак к губам и резко склонила голову вниз.

— Твою мать, — прошептала рядом Алла, стараясь произнести это как можно тише. — А я уже поверила, что она загнулась.

Ася едва сдержала полувсхлип-полустон облегчения. Она никак не могла поверить своим ушам, но реакция соседки лишь подтвердила реальность слов Отца. Ксения не умерла. Она в коме, но жива! И Ася не стала убийцей, она не причинила никому вреда, не лишила человека жизни!

На глаза навернулись непрошенные слезы, и в этот раз Ася не смогла сдержать поток рыданий. Это был плач, полный легкости. Плач человека, который вновь обрел веру в себя и в свою непричастность. Ксения была последней стервой, но даже она не заслуживала такой участи. И уж тем более не могла закончить жизнь от рук Аси. От рук девушки, что невольно забрала у нее все: должность, внимание, ее место в обществе.

Теперь, когда Ася поняла, что Ксения будет жить, она почувствовала, как с груди оборвался тяжелый камень, что тянул ее ко дну. Воздух вокруг стал свободнее, и хотелось смеяться и плакать, радоваться и грустить. Это был новый глоток воздуха. Новая возможность вновь очнуться от затянувшегося летаргического сна.

Собрание длилось еще около часа, но Ася больше не слышала ни единого слова Отца. Она тонула в собственных чувствах, но на этот раз эмоции не были смертным приговором, они стали надеждой.

* * *

Ночью, когда во всех жилых комнатах на втором этаже погас свет, а тихие разговоры прекратились, за Асей пришел Павел. Он нежным, почти невесомым прикосновением разбудил девушку и повел ее в свой кабинет, чтобы обсудить последние новости. Мрачные коридоры вытягивались в холодный мрамор лестницы и превращались в книжные стеллажи, прежде чем позволить своим подопечным очутиться в уютном небольшом кабинете.

Ася расслабленно рухнула на диван и, вытянув несколько шпилек, стянула с себя парик. Она тряхнула головой, освобождая темно-русые волосы, и перебрала их рукой. Девушке хотелось ощутить легкость всем своим телом. Однако Павел не дал Асе расслабиться. Как только девушка посмотрела на него из-под густых ресниц, он заговорил.

— Ты причастна к тому, что случилось с Ксенией, ведь так?

— Что? — сипло прошептала Ася и тут же выпрямилась, натянувшись словно струнка.

— Ты слышала, — негромко повторил Павел. Его пристальный взгляд был полон равнодушия, и Ася не могла понять, о чем он думает.

— Я… — девушка резко мотнула головой, пытаясь собрать мысли в голове в единые предложения. Этот неожиданный, такой резкий вопрос застал врасплох, и Ася искренне не знала, что должна ответить и как объясниться. — Я… Это вышло случайно…

— Поэтому ты закрылась? — прервал невнятные объяснения мужчина.

— Я думала, что убила ее… — пробормотала Ася, виновато отводя взгляд в сторону. Ей было страшно смотреть Паше в глаза, потому что в теплом янтарном блеске она могла увидеть осуждение.

Рука Павла резко потянулась к Асиному лицу, чтобы не дать ему отвернуться. Холодные пальцы мужчины трепетно сжали женский подбородок и потянули на себя. Ася медленно подняла глаза и всмотрелась в смуглое хмурое лицо. Павел сурово сверлил девушку взглядом, но в его глазах было что угодно, но только не осуждение.

— Ты не доверяешь мне? — вновь повторил он когда-то заданный вопрос.

— Доверяю…

— Тогда почему?..

— Я не хотела, чтобы ты смотрел на меня, как на своего отца…

— Я никогда не посмотрю на тебя так. Даже если ты уничтожишь все вокруг, я не смогу отвернуться от твоих глаз… — Павел плавно очертил подушечкой большого пальца Асины щеки. — От твоих губ… — он легким прикосновением скользнул по нижней губе девушки. — От твоей шеи… — холодные пальцы мягко спустились по подбородку к тонкой коже шеи и очертили ее изгибы. Павел нежно коснулся Асиной ключицы и осторожно спустил лямку сорочки на плечо. Его горячие губы медленно прильнули к Асиной шее и потянулись вниз, обжигая своим дыханием нежную женскую кожу. Ася невольно выгнулась навстречу мужскому теплу и, запрокинув голову назад, закусила до боли губу. Она едва сдержала томный вздох. — Теперь ты мне доверяешь? — вкрадчиво прошептал Павел, отстраняясь от девушки на пару сантиметров. Ася разочарованно выдохнула.

— Да… — ей хотелось крикнуть «Продолжай!», но она сдержалась, не желая показаться доступной, и лишь вновь приблизилась к Пашиному лицу. Его губы тронула загадочная улыбка.

— Докажи, — шепнул он девушке прямо в губы вместо желанного поцелуя.

Ася несколько секунд застенчиво колебалась. Но янтарный блеск карих глаз, тени высоких скул и тепло нежных губ так манили, что девушка невольно потянулась вперед. Она хотела чувствовать его тепло, его близость и чувства, раскрыть собственные эмоции, что томились внутри так долго. Ася аккуратно положила свои руки на мужские плечи и слилась с Павлом в трепетном поцелуе, а через мгновение оказалась на его коленях. Тогда мужские губы стали властнее и требовательнее. Легкая нежность постепенно сменилась на томное желание, и огненная страсть вспыхнула меж двух силуэтов, скрывающихся в ночном полумраке. Пылкий, такой опьяняющий поцелуй стирал все очерченные границы, он невидимой нитью обвязывал чужие тела, окутывал их руки и ноги, стягивал чувства ближе друг к другу. Ася не смогла сдержать себя и глухо простонала в приоткрытые губы Паши. Его сильные руки крепко сжимали женскую талию, блуждали по ее спине, пробираясь под ночную сорочку, и спускались ниже, обхватывая ладонями ягодицы.

Глухую ночную тишину разрезало тяжелое дыхание и едва слышные женские стоны. Ася чувствовала, как внутри все стягивает от желания, и ощущала страсть Павла, что пульсировала между ее ног. Его руки властно исследовали женское тело, забираясь все дальше, а губы бесстыдно блуждали по нежной коже, оставляя за собой яркие отметины.