— А они не думали, что тайник могут обнаружить? — продолжила девушка, задумчиво перебирая дреды.

— Они считают, что у послушников уровень развития как у девятилеток, — самодовольно вставил Дас. — И, походу, это правда, раз до Просто Аси никто ничего не находил.

— А это еще более странно, — нахмурилась Ма. — Коэн?

— Что?

— Не спи. Что думаешь?

— На что ты намекаешь? — нахмурился Павел.

— Ни на что. Просто тайник в общественном месте — так себе идея.

— Труднее всего найти то, что прячут на виду, — с умным видом произнес Дас. — Признай, ты просто бесишься, что подружка Коэна наконец принесла пользу.

— Заткнись.

— Положить документы в тайник и ждать, что Ася их обнаружит — еще более странная идея, — задумчиво ответил Паша, игнорируя очередную перепалку между друзьями. И как Ася могла предположить, что между ними что-то есть?

— Как знаешь.

Да, Ма уже не злилась на Асю. Она была готова принять ее и даже подружиться, если это потребуется. Их ждала большая совместная работа, куча встреч и расследований. Нельзя было упустить ни одну зацепку или улику из-за глупой неприязни. Однако Ма четко знала, что, если Ася сделает больно Коэну или он пострадает из-за нее, — она ее уничтожит.

Глава 18: optimum medicamentum quies est

Лучшее лекарство — покой.

Массивная мраморная лестница полнилась послушниками, которые ровными рядами неспешно спускались к общему залу. Очередное вечернее собрание должно было начаться через считанные минуты. Ася с Аллой спускались в самой гуще толпы, скрыв свои лица под капюшонами. Они тихо перешептывались, стараясь не привлекать внимание Зайчиков, от цепких глаз которых не уходило ни одно лишнее движение или звук.

В зале привычно царил полумрак, нарушаемый лишь мягким отблеском свечей и теплым светом бра. Высокие окна в потолок были завешаны плотными бархатными балдахинами, тянувшимися вдоль стен мягкими навесами.

Атмосфера зала была полна домашнего уюта и спокойствия. Она располагала к себе, ласкала взор и будто притягивала в теплые объятия. Все здесь было сделано таким, чтобы заслужить доверие послушников. Чтобы сблизить их с системой, а потом манипулировать и использовать. Это была беспроигрышная тактика, и ей пользовался не только Отец, но и его приближенные. У каждого здесь были свои цели, в том числе и у советников или служителей.

Отец начал собрание с привычного благословения, а потом заговорил о силе, что необходима для противостояния с внешним миром, полным зла и опасностей.

— Люди избирают себе в наставники ту школу, тех философов, в учениях которых рассуждения соединяются с приятным и обильным красноречием. За оберткой красивых слов, громких обещаний и беспрекословной защиты люди забываются и отдаются силе, что уносит их далеко от настоящей истины. Они не привыкли слышать жесткую и беспощадную правду! Для них лучше сладкая ложь. Однако я говорю вам не то, что вы хотите услышать, а то, что вам нужно знать. Это и отличает нас от остального мира, погрязшего в грязной лжи СМИ, политиков и ученых. Они живут под куполом, а мы нашли лазейку и скоро ею воспользуемся, чтобы выбраться из вакуума обреченности!

От резкого голоса Отца, часто срывавшегося на крик, у Аси разболелась голова. Казалось, у него приготовлено еще с тысячу громких речей и рассуждений, которыми он с небывалым энтузиазмом готов делиться хоть сутками напролет. Когда Ася только познакомилась с Пашей, и ей выдалась возможность расспросить мужчину о всех тонкостях «Истинного пути», он рассказал ей немного о самой сути подобных объединений. Ася задумалась, вспоминая его слова:

— Нет, — усмехнулся мужчина, качая головой. — Раньше секты не считались априори негативным явлением. Это были философские школы или политические партии.

— Ты так много знаешь об этом, — удивилась девушка. — Это все из часовых речей Отца?

— Мне пришлось это узнать. Но эти собрания довольно безобидные.

— В плане?

— Некоторые религиозные лидеры могли сутками подряд декларировать свои речи. Они становились посланниками Бога.

— Как так можно?.. — удивилась Ася. — Целый день слушать эти бредни…

От Павла Ася много узнала о строении религиозных обществ и их порядках, но огромный пласт информации оставался такой же загадкой, какой был в день ее прихода сюда. Многое только предстояло узнать, и от мысли, какие пугающие вещи таятся в недрах «Истинного пути» Ася внутренне содрогалась. Наверняка могло быть что-то еще более ужасное, чем наркотики в пище, массовые галлюцинации или ритуальные оргии. Но даже представить это было страшно. Некоторые секты практиковали педофилию, насилие и террор. Другие — самоубийства. Чего только стоила история о том, как в семьдесят восьмом году прошлого столетия целая община совершила массовое самоубийство. Девятьсот девять человек, в числе которых было около двухсот детей. Так что же мог устроить «Истинный путь»?

Вскоре собрание подошло к концу. Отец сказал пару напутствующих слов и грациозно спустился со сцены. Его тут же окружили послушники, заваливая тысячами вопросов. Мужчина, несмотря на усталость, сквозившую в голосе, с добротой отвечал всем желающим. Может Отец и был мошенником, но актер внутри него ликовал.

Когда Коэн знаком поднятой руки остановил поток вопросов, послушники вокруг умолкли. Он что-то сказал им и тут же двинулся в сторону кабинета. Отец внимательно осматривал ряды своих детей, и когда его взгляд коснулся Асиного лица, он снисходительно улыбнулся, жестом подзывая девушку к себе. Ася, конечно же, не могла не подчиниться. Она едва пробралась сквозь толпу и натянула на лицо улыбку, скрывающую холодную тревогу.

— Да храни тебя Великий, Екатерина, — начал старик. Он взглянул на Асин бокал, от содержимого которого девушка еще не успела избавиться. — Допивай и давай пройдем в мой кабинет.

— Конечно, — оторопело произнесла Ася, с ужасом скосившись на свой бокал. Ну почему она не вылила вино раньше? И почему Отец так пристально смотрит?!

Делать было нечего, и Ася, превозмогая отвращение, влила в себя темно-алую жидкость, вкус которой вполне мог сравниться с цианидом или мышьяком. Отец удовлетворенно кивнул и проследовал дальше, в свой кабинет. Девушка поплелась за ним, пытаясь сдержать рвотные позывы.

Когда тяжелые дубовые двери за спиной Аси закрылись, отрезая ее от внешнего мира, а Отец сел в кресло, он заговорил:

— Начну без лишний предисловий. На собрании их все уже наслушались.

Ася как-то резко улыбнулась на эти слова, нервно сжимая руки в кулаки под длинными рукавами плаща. Она понятия не имела, о чем собирается говорить Отец, и от воцарившейся неизвестности между ними хотелось в ужасе завыть.

— К сожалению, в последнее время я слишком