— Нееет!

— Ну же. Я не хочу оставлять тебя здесь одну.

— Наташа чертовски раздражает. Она такая подлиза, что мне кажется, будто она высасывает мою душу всякий раз, когда я рядом с ней.

— Не обращай на нее внимания. Выпьем немного, и я попрощаюсь с ними.

— Я не понимаю, почему я не могу просто остаться здесь. Я могла бы собрать вещи.

— Ты сказала, что закончила собираться. Теперь надевай платье и пойдем со мной.

Тридцать минут спустя мы выходим из машины перед подпольным сигарным баром. Хана одета в платье-футляр цвета слоновой кости с переливающимися вставками, имитирующими бахрому по всему телу. На мне консервативное бежевое боди с длинными рукавами и широкие черные брюки.

— Блейк! — пронзительный голос Наташи прорезается сквозь гул голосов стариков и пение «Рэт Пэк». — Ты выглядишь потрясающе. Очень похоже на DKNY девяностых. (прим. Крысиная стая (англ. Rat Pack) — это команда деятелей американского шоу-бизнеса 1950-х и 1960-х годов, группировавшаяся вокруг супругов Харри Комфарта и Лорен Беколл. В конце 1940-х годов с легкой руки Лорен Беколл "крысиной стаей" называли постоянных посетителей ее с Богартом квартиры в Нью-Йорке. Это были: Эрол Флинн, Джуди Гарленд, Нэт Кинг Коулл, Микки Руни, Джуди Гарленд, Френк Синатра и Кэри Грант.)

Несколько голов поворачиваются, чтобы посмотреть на нас, а я пробираюсь к тому месту, где она стоит на коленях в кабинке.

— Уже такая чертовски несносная, — Хана тяжело выдыхает мне в плечо. — Сколько нам еще этим заниматься?

— Тридцать минут, — решительно заявляю я. — Если и дальше будет хреново, мы можем уйти через тридцать минут.

— Я ставлю таймер.

Наташа крепко обнимает меня.

— Я так рада тебя видеть! Ты знаешь, что оставила свое пальто, когда мы были здесь в прошлый раз. Я знаю, что ты хочешь его вернуть. Это же «Givenchy»!

— Я даже не заметила этого. — Мои мысли возвращаются к той ночи, к встрече с Грегом и к тому, как Хатч спас меня.

— И все же, — Наташа берет меня под руку. — Это красивое пальто. Оно у меня.

— Может, нам принесут сюда что-нибудь выпить? — Хана машет официантке в старомодном платье до бедер с глубоким вырезом. Она пробирается через прокуренный зал к тому месту, где мы стоим. — Всем мартини.

Осторожно проскальзывая в круглую, обитую кожей кабинку, я оглядываю зал, гадая, здесь ли Грег, и что может произойти, если он все-таки появится.

— Я услышала самый нелепый слух после того, как ты ушла в прошлый раз, — Нат кладет руку мне на плечо, широко раскрыв глаза. — Ты снова с тем здоровяком с гала-вечера, на которого ты кричала? Это правда?

Снова появляется официантка и ставит на стол три бокала мартини. Хана берет свой и быстро выпивает, обращаясь к молодой женщине.

— Еще три, пожалуйста!

Приподнимая бровь, беру свой бокал и медленно потягиваю напиток.

— Мой дядя нанял его, чтобы он защищал нас.

— Ммм, повезло тебе! — Наташа берет свой мартини, помешивая оливку в бокале. — Он такой аппетитный! А его штучка такая же большая, как он сам?

Хана берет мой бокал и пьет его быстрее меня, осматривая комнату. Она хмурится, и это напоминает мне о том, как Хана была в своей спальне у дяди Хью, как держала свою рубашку, как будто что-то пыталась вспомнить.

— Мне не нравится это место, — настойчиво говорит Хана. — Нам нужно убираться отсюда.

Мое сердце бьется быстрее.

— Почему? Что случилось?

Официантка возвращается с еще тремя бокалами мартини. Я еще не допила свой первый бокал, но Хана уже выпила половину. Она переключается на свежую порцию и замолкает.

Наташа занята столиком справа от нас, а я сосредоточена на том, чтобы выяснить, что известно моей сестре. Хана пьет слишком быстро, и я забираю у нее мартини, допивая его, чтобы она не смогла.

— Это место — не то, чем кажется. — Ее темно-синие глаза расширяются и встречаются с моими, а от ее тона лед пробирается по моим венам.

— Расскажи мне, что ты помнишь.

Она хмурится, глядя в свой пустой бокал.

— Это была ночь, странная ночь, почти год назад? Я была здесь, но не здесь, — она указывает жестом на комнату, где мы сидим. — Есть еще одна комната. Она меньше и полностью черная, с маленькой щелью, похожей на окно.

Мой желудок скручивает. В последний раз, когда я была здесь, я была в той комнате с Грегом.

— Что случилось?

Приложив пальцы к глазам, Хана осторожно потирает их.

— Это мог быть сон. Как будто я смотрела художественный фильм со стариками, сидящими на скамейках. А может, я была в фильме?

Она напряженно моргает, глядя в ту сторону, где, как я знаю, находится задняя комната.

— Я держала факел, как статуя, а один из стариков стоял на коленях между моих ног… — Хана зажмуривается, и, пошатываясь, поднимается на ноги. — Мне нужно убираться отсюда.

Я вскакиваю и ловлю ее за руку.

— Я понимаю. Пойдем.

Мы уже подходим к двери, когда появляется Грег. Он спускается по лестнице перед нами, и когда наши взгляды встречаются, ужас сжимает мне горло. В его ухмылке сверкает зло, словно он поймал нас. Он начинает двигаться в нашу сторону, но группа девушек протискивается между нами и начинает подниматься по лестнице к двери.

Я крепко держу Хану за руку и веду ее в толпу, спеша подняться вместе с девушками по лестнице. Я должна увести ее подальше от этого места. Когда мы поднимаемся наверх, я смотрю вниз. Грег все еще смотрит вверх, но улыбка исчезла с его лица. Когда я осматриваю комнату, то вижу, что Наташа тоже наблюдает за нами. Выражение ее лица изменилось. Глаза холодны, и она смотрит так, будто что-то знает.

Страх леденит мой желудок, и я веду нас под дождь. Я не знаю, что происходит, но не собираюсь задерживаться здесь, чтобы выяснить это. Я знаю только одного человека, который может защитить мою сестру, а может, и двух, но их здесь нет, а значит, все зависит от меня.

* * *

Вернувшись в квартиру, Хана сразу же идет в ванную и включает воду. Меня немного шатает от того, что я выпила половину своего мартини, а потом допила ее, но мне нужно знать продолжение истории.

— Хана? — легонько стучу в дверь. — Ты в порядке?

Она склонилась над умывальником, набирает пригоршни воды и подносит их к лицу. Я подхожу к ней и закрываю кран, а затем передаю ей полотенце.

Без макияжа Хана выглядит моложе, но в ее глазах все еще отражаются какие-то воспоминания, которые мы