Сат отвел взгляд от его лица, посмотрел направо, затем налево, сделал шаг к рабочему столу, взял тупой канцелярский нож и направил лезвие к горлу. Из моего рта раздался стон, потому что на крик сил не хватило. Никакая это не роль! Это какое-то полное обнуление чувств – смирение уровня мертвеца. Сат ведь даже не дышит и вряд ли о чем-то думает! Он просто высох изнутри, словно даже кровь в его теле перестала двигаться. То есть драконы любят именно так? Тогда я ничегошеньки раньше не понимала!

Внезапно его остановил сам Кайд:

– Подожди! – он резко вдохнул и затараторил, вслух рассуждая сам с собой: – Ты уничтожил все, во что я верил, но наше дело еще можно возродить… Необходимо не просто самоубийство, а явные признаки безумия – когда император узнает, что молодой эйр сошел с ума без существенных причин, то насторожится! Как можно оставлять без контроля таких монстров, если они ни с того ни с сего могут спятить?!

Сат убрал нож от горла, повернулся к змею и с размаха воткнул лезвие в свое плечо – по случайности, тоже правое, какое было повреждено и у меня. Бесстрастно вынул и ударил снова чуть дальше. Наверное, выполнял приказ так, как его понял. Но мне, как лекарю, было достоверно известно, что его действие очень логично: вредить себе – это отчетливый признак безумия. Хотя Кайда наверняка устроит лишь какая-то более масштабная демонстрация.

Поняв, что победил, змей откинул меня от себя – я упала на пол, но не могла отвести взгляда от этого кошмара. Мне не хотелось анализировать, испытывает ли Сат сейчас боль, оставалось надеяться, что его ощущения тоже обнулились. Но сама эта картина, как он равнодушно втыкает в себя тупое лезвие, а затем повторяет это снова и снова, сводила с ума уже меня. Перед глазами встала пелена – я даже о собственной ране позабыла. Шипение ведьмы бывает очень разным, но на этот раз я услышала какую-то новую вибрацию, схожую скорее с медвежьим рыком, чем со звуком, который способен выдавать человек. Путы Кайд не ослабил, но я перестала обращать на них внимание – сгорбилась, скрючилась, пока кости ломить не начало, и зарычала снова, как будто призывала силу всех ковенов.

Все предметы в комнате взлетели – даже огромная кровать, покачиваясь, поползла немного вверх. Предметы разом полетели в мага, целясь в него воткнуться или раздавить, но он был опытным и быстро справился с первым удивлением. Одной рукой выставил перед собой мощный щит, а из другой развернулась черная плеть, которая полетела в мою сторону. Я не успела зажмуриться и потому разглядела, что перед моим лицом засеребрилась другая защита – это уже Сат за миг перестроился. Ну конечно, теперь ведь назрела угроза моей жизни, тут уже и пошевелиться не грех! То есть мне сразу надо было поступить именно так – заверещать, спровоцировать Кайда, а не изображать стойкость. Лишь в этом случае эйр превращается в смертоносное оружие.

Я думала, что расследователи даже тела не увидят, поскольку дракон вышел из себя. Кучку пепла бы собрать или тонко нарезанные ломтики. Но нет, Сат короткими жестами вызвал какие-то тонкие стрелки, ударившие по рукам Кайда, отчего те безвольно повисли. А затем щелкнул пальцами и что-то сказал – уже красная полупрозрачная стрела влетела в лоб мага, он закатил глаза и рухнул на пол.

Освобожденная, я все еще пыталась отдышаться и поверить, что все обошлось. Прошла-то всего пара минут, а я будто десять трудных лет прожила. Голос я все же сорвала на несвойственном ведьмам рыке, и потому теперь он смешно захрипел:

– Он жив? Сат, он сейчас не очнется?!

– Жив и не очнется, – ответил наконец-то эйр. – Тело принадлежит студенту Эскесу, а чужую собственность я уважаю как свою.

Я упала на спину и нервно расхохоталась. Но Сат веселья не поддержал. Он опустился рядом со мной на пол, откинул окровавленный плащ с моего плеча и произнес:

– Я-то от потери крови не умру – глупо умирать, когда все закончилось. А что насчет тебя?

Но я не могла прекратить истерику – это был вид невозможного облегчения. Тем не менее сквозь смех пыталась что-то говорить:

– Ты всерьез собирался перерезать себе горло?! Ты же умный! Как ты не сообразил, что правильнее не складывать лапки, а попытаться в него ударить?!

Сат просто молча глядел на мое лицо и ждал, когда я успокоюсь. Наверное, эйры не отвечают на такие вопросы – они кажутся им риторическими. А мне и сотни лет не хватит, чтобы до конца постичь такой образ мышления. Но перед гигантской горой маленький камешек не видно – точно так же все мои прежние сомнения показались ничтожными в сравнении с этой необъятной пропастью чувств. Я подняла левую руку, схватила его за локоть и потянула на себя. На губах эйра мелькнула улыбка:

– Может, все-таки сначала к лекарям?

– Ну уж нет. Меня разорвет, если я прямо сейчас тебя не поцелую. Да я такое сокровище никому не отдам! Я теперь тебя каждую минуту целовать буду, чтобы не забывал, кто хозяйка всех этих богатств!

– Ого, какие признания, – он продолжал медлить. – От болевого шока и не такое говорят.

– Да мне плевать! – орала я восторженно. – Я еще и женюсь на тебе, чтобы всему миру тобой хвастаться!

– Может, все-таки наоборот – замуж выйдешь?

– Может! – согласилась я, поскольку глубоко задумываться физически не была способна. – Сат, а тебе не приходило в голову, что дракошки очень интересные создания? Вас всех надо собрать – и в музей под стекло, чтобы только облизываться…

– У-у-у, тут уже помутнение сознания началось… – Он обернулся к распахнутой двери, куда уже на шум сбегались другие преподаватели, и распорядился: – Акеран, вызывайте расследователей и лекарей! Что вы застыли?

Но я ведь еще не закончила:

– Ну-ка, не вредничай мне тут! Ты не ведьма – тебе не идет! Уже забыл, как собирался умереть за меня?

– Я просто решил побриться, все остальное тебе показалось. Ирис, прошу, успокой своих внутренних бесов. Если о себе не заботишься, то обо мне подумай – так-то я тоже кровью истекаю.

– Лекарей ректору, лекарей! – громко и надрывно захрипела я, так и не получив долгожданного поцелуя, ради которого и совершала героические подвиги.

* * *

Когда я проснулась в лазарете, Сата там уже не было – сказали, что, как только его раны обработали, он прямо под утро сорвался к императору. Бедняжка Адриан Третий – ему же вообще отдыхать не дают. Или все-таки им не терпелось отпраздновать окончательное завершение столь сложного расследования. Но скучать мне не пришлось. Целый день приходили посетители.

Гантер сорвал с шеи цветочек ириса и попытался всучить его мне со словами:

– Знал бы, что ты без этой защиты в беду попадешь, ни за что бы не принял!

Кое-как убедила чистосердечного тугодума, что заговоренная медяшка не от всяких неприятностей защищает. Выпроводить его удалось лишь предложением написать ради меня поэму. Соврала – мол, стихи так сильно улучшают мне настроение, что сразу вылечусь.

Потом пришли девчонки. Ларта шмыгала носом, Элка вытирала зареванные глаза, а Минда схватила за руку и начала угрожать, что больше никогда меня без присмотра не оставит. Одна Валиса не подвела:

– Прекратите вой! Цела ваша выскочка – она еще всех нас переживет. Но, гляжу, повязку как-то криво наложили, бездари. Ая, поди сюда и перевяжи как надо – у тебя же не было опыта с ранеными, пора тренироваться. Нани, ты следующая!

Вот они целый час на мне и тренировались, а я не возражала. Посматривала только на Валису и уже в который раз признавала, насколько она на своем месте. С такой занозой в заднице девчонки не пропадут, а мне, по большому счету, ковен-то и не нужен. В работе обойдусь без союзов, а вот верные подруги у меня уже есть – набились в палату, не продохнуть. Разве ведьмы на самом деле в первую очередь ищут не этого?

Маме в Болград сообщил дядя Сата – он в этом признался, когда после обеда они с женой и младшим сыном заглянули ко мне на несколько минут. Ну вот зачем?!