ноги, я заковыляла к дороге, чтобы попасть в участок. Бесполезно успокаивать себя тем, что мне просто приснился страшный сон. Коротышка опоил меня снотворным и изнасиловал, извергнув в меня своё семя. От беспомощности и злости я заревела.

Немного успокоившись, я вошла в участок и поискала глазами дежурного. Он сидел со скучающим видом и принимал заявления граждан, допрашивая их так, словно они были подозреваемыми.

«Вы точно уверены, что ваша дочь сбежала из дома, мадам?»

«Мадам, это семейные разборки, мы не имеем права вмешиваться».

«Это вам в транспортный отдел, приходите завтра утром».

Когда подошла моя очередь, я сказала, что ищу тут моего брата. Дежурный очень удивился, что я говорю не на ньянджа, а на английском.

– Назовите имя вашего брата, мадам.

Надо же, и этот называет меня мадам. Очень впечатляюще, особенно после того, что случилось со мной ночью.

– Его имя – Алисинда Джеймсон Мвия.

– Вашего брата перевели в следственный изолятор в Камвале.

– Когда?

– Сегодня, мадам.

Я разочарованно выдохнула.

Выйдя на улицу, я отправилась в городок Тикондане, меня тянуло туда, как мотылька на свет в ночи, потому что в душе было черным-черно.

Я столкнулась с Элишей у дверей его кабинета, и мне сразу захотелось расплакаться, чтобы меня пожалели, спросив: «Что случилось, мадам?» Но нет, после дежурного полицейского это слово утратило свое очарование, лишилось той душевной теплоты, которую я приписывала только Элише.

И он действительно спросил меня, что случилось, а я просто стояла, обхватив себя руками, не в силах подобрать правильных слов. Ну как объяснить ему, что в конце недели мне придётся расплачиваться телом с собственником дома, – это не считая аренды? Как объяснить, что целую неделю я держалась в топе лучших проституток Лусаки только ради того, чтобы вернуть подругу, которая и ввела меня в эту профессию? Как рассказать, что некая Джемима вбивает между нами клин? И что ночью страж порядка подсыпал мне снотворное и изнасиловал? Да, и ещё моего брата арестовали. Ну как я ему всё это расскажу?

– У меня кончились презервативы, дайте мне ещё, – вдруг брякнула я, чтобы уязвить Элишу. Но он только улыбнулся и сказал:

– Что ж, прекрасно, Чимука. Проходите.

Он открыл дверь кабинета пошире, пропуская меня вперёд. Значит, ему совсем плевать на меня. Почему-то вспомнились слова молитвы, что мы читали в предыдущий раз. Я подумала, что, может, в отсутствие Грейс он проявит ко мне больше нежности и понимания. И вот я решилась, рассказала ему всё-превсё. Про лупоглазую сову, про Тате и его портрет, про Сандру с тёмно-оранжевой кожей, про дождь на папиных похоронах, когда земля стала кровавой. Про военный переворот, из-за которого моему брату Куфе вовремя не оказали врачебную помощь. Про разноцветные таблетки, которые собирала мама… Про Алисинду-младшего, который попал в беду, а ведь, кроме него, у меня больше никого не осталось. А потом я не выдержала и расплакалась.

Сколько горестных историй было рассказано в стенах этой комнаты, сколько таких несчастных девочек и мальчиков видел Элиша. Но он внимательно слушал меня, кивал, а я всё говорила и говорила, пока не охрипла.

Прозвенел звонок, и школьники Тикондане высыпали на улицу, распевая знакомую с детства песенку: «Хороший выдался денёк, как поживаешь, паренёк? Давно пора нам подружиться, чтоб в танце закружиться!» Да, я давно не видела вместе столько счастливых детей.

– Я устрою тебе свидание с братом, – пообещал Элиша.

– Спасибо, – сказала я и снова заплакала.

Глава 22

На проходной следственного изолятора Камвалы Элиша предъявил свои документы, заполнил какие-то бумаги, и нас впустили на территорию. Атмосфера вокруг крайне тягостная, и даже кипенно-белые формы полицейских кажутся тут неуместными.

Комната свиданий. Два амбалистых охранника приводят моего Али, и я вижу, как он осунулся, лицо всё изъедено фурункулами. Он не похож на мальчишку, который просто нюхает клей, это что-то гораздо более опасное.

Какое-то время мы оба молчим, Али хмурится, а потом спрашивает с надеждой:

– Ты мне принесла чего-нибудь?

Я краснею, что не догадалась приготовить передачку, но Элиша даёт ему несколько банкнот. Али молча пересчитывает их и суёт в карман безо всяких слов благодарности.

– Что ты натворил? – спрашиваю я.

– Да ничего особенного, сестрёнка, – отвечает Али, отводя взгляд. – Во всяком случае, никого не убил. Но это уже не первый арест, и, похоже, дело кончится сроком. – Увидев, как я расстроена, он с упрёком говорит: – Не все же могут торговать телом, чтобы выжить.

Я растерянно молчу, но потом всё-таки спрашиваю:

– Но почему ты не вернулся ко мне тогда? Почему не давал о себе знать? Почему ничего не сказал?

– А ч-что я д-должен был с-сказать? – От волнения Али начал заикаться. – Я что, должен был прийти и сказать – мол, «привет, сестра, это я, меня уже дважды ловили за распространение наркотиков»? – Издав горький смешок, он опускает голову и бормочет: – Но дело даже не в этом. На меня озлился один полицейский, нинаканьенга камвана каке[119].

Я больно сжимаю кулачки и оглядываюсь на охранников: интересно, они поняли, о чём речь? Али поднимает на меня глаза и прибавляет на английском:

– Теперь уж меня надолго упекут.

– Надолго? – переспрашиваю я, чувствуя, как свербит в горле.

– Ну да, – отвечает Али. Сейчас он так похож на Тате, который всегда был добрым, порядочным человеком и не преступал закон. Всё происходящее просто не укладывается в голове.

– Ты меня обокрал, – вдруг говорю я. Нет, я не обвиняю, я скорее спрашиваю. Я с надеждой гляжу на брата, ожидая, что он как-то объяснится.

Он выдавливает из себя смешок, презрительно кивает на Элишу:

– С кем это ты припёрлась?

Меня передёргивает. Лицо Тате, а спрашивает Али.

Господи, что он несёт.

– Что будет с тобой дальше? – устало спрашиваю я.

– Ну, будет суд, на котором они скажут, какой я весь из себя плохой и опасный. Обворовываю людей, укуриваюсь вусмерть… – Али замолчал. В глубине души этот костлявый пацан с испещрённой нарывами кожей всё ещё остаётся ребёнком, именно так я его и воспринимаю сейчас. – Так ты чего пришла, Чимука?

– Потому что ты мой младший брат, – шепчу я. Нет, я не буду плакать.

– Ха-ха-ха, – хмуро сказал он. – Так кто этот чувак? – Он опять кивает в сторону Элиши, и тот осмеливается заговорить.

– Привет, Алисинда. Твоя сестра много о тебе рассказывала. – Элиша говорит с Али ласково, как с маленьким обиженным ребёнком, и я благодарно улыбаюсь. – Зовут меня Элиша Банда, и я работаю в проекте Тикондане.

– А, ийа йама хуле[120].