– Он знает?

– О да!

Они помолчали, рассматривая Карла и Дэниэля, разговаривающих в отдалении. Им принесли крепкий кофе, и Энн с удовольствием отпила большой глоток.

– Расскажите, как появились первые упыри? Карл сказал, что на этот вопрос вы можете ответить лучше него.

Вильгельм оторвался от созерцания Люксембургского, и холодные серые глаза окатили ее насмешливым удивлением.

– С чего я должен проводить вам незапланированный экскурс в историю?

– Мы договорились с Карлом, – уверенно ответила Энн.

– О чем же, дорогая графиня? – насмешливо протянул Вильгельм.

– О том, что вы делитесь со мной всей интересующей меня информацией, а я взамен помогаю вам в битвах.

Вильгельм поднял брови, рассматривая лицо Энн, словно ощущая ее неуверенность.

– Что ж. Возможно, я что-то и расскажу, пока эти двое еще немного поспорят насчет пленного, который попался Фаусту.

Вильгельм, поморщившись, отпил кофе, затем отставил чашку и скрестил руки на груди.

– Не поверите, но все эти легенды про то, что человека укусила летучая мышь – правда.

Энн улыбнулась и недоверчиво покачала головой.

– Тогда без шуток. Первые упыри появились в Австрийских Альпах.

– Мутация или вирус? – пыталась угадать Энн.

Губы мистера Рота печально дрогнули:

– Ни то ни другое.

Он встал, заложил руки за спину и медленно двинулся к зале, заставленной стеллажами. Энн вскочила и пошла в ногу с ним. Теперь не существовало никого и ничего, кроме новой истории.

– Все гораздо прозаичней. Где-то в третьем – четвертом веке, когда христианство уже пришло в эти земли, глава общины, страдая от болезни, вызвал Мефистофеля на перекрестке торговых путей. Он заключил с ним сделку. Глава общины просил для себя вечную жизнь и излечение от недуга, а взамен отдал свою душу и души всех жителей горного поселения.

– Мефистофель? То есть, сам Дьявол снизошел до смертного и лично пришел заключить сделку? – хмыкнула Энн.

Мистер Рот недовольно поморщился, и Кинских поняла, что он не любит, когда в его рассказ вмешиваются:

– Да, здесь немного мнения расходятся. Некоторые из нас утверждают, что это был демон, слуга Дьявола, некоторые уверены, что они – дети самого Зла. Главная ирония заключается в том, что человеку дали бессмертие, но никто не уточнил, каким оно будет. Пути Мефистофеля неисповедимы.

Так появился первый упырь, а с ним обратилась вся община. К слову, они занимались добычей соли и неплохо жили в то время. Люди переродились в существ, жаждущих крови и питающихся ею ради выживания. Обратившись, они стали более сильными и быстрыми, обладали рефлексами и реакцией, превосходящими человеческие возможности. Их кости укрепились, суставы стали более гибкими. Изменения позволили им охотиться, преодолевать горы и существовать в жестоких условиях.

Кроме того, упыри обрели особые сенсорные умения. Их зрение стало невероятно острым, способным различать мельчайшие детали и видеть в полной темноте. Они могли слышать самые тихие звуки и отличать частоты, недоступные человеческому слуху.

На ментальном уровне у них развились интуиция и понимание чужой энергии. Они могли предчувствовать опасность и анализировать окружающую среду. Ум стал острее, как и их зубы.

Мистер Рот остановился возле Евангелий и провел пальцем по корешкам. Кожа тут же обуглилась, как от сильного ожога, и Энн почувствовала неприятный запах паленой плоти. Вильгельм отнял руку от книг и наблюдал, как палец заживает прямо на глазах.

– Невероятно! Дьявол, сделка, – удивленно прокомментировала она. – Горы? Кто бы мог подумать.

Энн вспомнила желтые глаза Роули в замке Гуска и почувствовала, что окончательно растерялась от осознания, что все в мире энсиа может быть настолько тесно взаимосвязано. Значит, и влколаки появились, чтобы уравновесить новое зло, поселившееся в горах.

Вильгельм хищно улыбнулся и, казалось, провалился в воспоминания, потому что тон его стал задумчивым:

– Горы – каменный сейф, которым накрыта земля, чтобы хранить страшные и самые невероятные тайны мира.

– Значит, первые упыри обратились в районе Зальцкаммергут? Насколько я помню, в той местности находятся самые древние соляные шахты мира.

– Так и есть. Когда новоиспеченные упыри начали добывать себе кровь, то случайно сотворили низшее подобие. Тех, кто был мертв и плодил мертвецов. Проще говоря, заражал ядовитой слюной через укус.

– Значит, на вас действуют колья, распятие и святая вода. Почему? Из-за сделки или того, что, как вы считаете, ваши души прокляты?

Вильгельм дернул уголком рта.

– Земля под костелами всегда освящалась истинно верующими священниками. Молитвы, причастия, отпущение грехов – все это работает.

– То есть, если Бог существует, вы для него такое же зло, как и демоны?

– Скорее, Бог против того, что мы можем плодить мертвецов, не давая их телам упокоения и после смерти.

– Значит, вы не считаете упырей злом? – Энн заинтересованно подалась вперед, ожидая ответа.

– А что вы считаете злом? Убийство? Все люди – убийцы, Анета! Нужна лишь веская причина и откровенно дурной день. Возьмите двух знакомых вам личностей: Карл и, допустим, Гитлер. Вам как историку в полной мере известны поступки обоих. Один упырь, второй человек. Так кто из них большее зло?

– Трудно сказать, – Энн отодвинулась от мистера Рота и тоже провела пальцами по старым корешкам книг. – Вампиры ведь могли убить Гитлера.

– А кто вам сказал, что они не пытались этого сделать? Я не хочу обелить упырей, Анета. Мы хищники, но и люди тоже. Человек, который вроде как Божье создание, но убивающий ради убийств. Я хочу, чтобы вы поняли: все разные. Люди, нелюди. И это не значит, что нужно истребить одних, чтобы жили другие.

– А Дэниэль кто? Не человек?

Мистер Рот постучал пальцем по губам, словно объяснение природы Фауста изначально было трудным.

– Он и человек, и демон одновременно. Владеет силой, которую, скорее всего, даже сам до конца не осознает.

Они медленно двинулись обратно. Кинских обдумывала слова Вильгельма. В коридоре они столкнулись с Карлом, Дэниэлем и Яном. Энн хотелось расспросить Яна о его летописях и книгах, но она решила сделать это в более подходящий момент.

– Пленный готов к допросу, – бросил Фауст, приглашая их следовать вниз, где не так давно держали Карла.

Люксембургский поравнялся с Энн, рассматривая ее лицо, заставляя ответить на взгляд.

– Анета, вам бы не следовало видеть того, что будут делать с пойманным упырем.

– Я уже здесь, Карл, и уходить не собираюсь.

Если он и был раздосадован ее ответом, то никак не показал этого. Но порой полное отсутствие эмоций и есть ответ.

Карл

Он чувствовал запах кожи девушки, идущей рядом. Когда она не находилась в обличье влколака, то пахла восхитительно: цитрусовые и