поднялся из кресла, приосанился, схватил со стола оставленный на нём букет, а затем, картинно упав на одно колено, по-юношески порывисто протянул цветы любимой женщине и торжественно произнёс:

– Танюша! Теперь уже на правах абсолютно свободного от прежних обязательств мужчины я хочу спросить тебя, самую прекрасную даму в округе: примешь ли ты униженные мольбы о нашем браке? Осчастливишь ли ты меня, недостойного, согласием стать моей законной женой?

– Детский сад какой-то! – хмыкнула Танечка.

– Ладно, Чарский, осчастливлю!

– Наследника назовём Артёмом! – тут же потребовал Дмитрий Сергеевич. – Артём Дмитриевич – звучит здорово!

– Особенно если это будет девочка, – не сдержавшись, добавила Таня.

– Наследник не может быть девочкой! – возразил Чарский.

– Я люблю тебя, Димка! – рассмеялась Татьяна, спрятав лицо в цветы.

– Тогда в койку! Бегом! – скомандовал Чарский, салютуя пробкой от шампанского прямо в потолок.

– Я не хочу быть Чижовой. И вообще, почему ты решил, что я должна выйти за тебя замуж? – возмущалась Дина, недовольно глядя на Влада, по-хозяйски устроившегося в её со вкусом оформленной маленькой кухоньке.

– Это не я так решил, это мы так решили. Мы же подали заявление почти месяц назад, ты забыла? Через неделю свадьба! – кипятился Владик. Он привык к идеальному порядку и размеренности, а тут взбалмошная Диана решила спутать все карты, отказавшись от официальной свадебной церемонии.

– На фиг ты мне сдался со своими претензиями? «Это не пей, с тем не встречайся, туда не ходи», – очень похоже передразнила Резник Влада, и он невольно хихикнул.

– И не смейся! – взвилась Динка. – Я, между прочим, решила стать звездой сцены! Я петь хочу! Ты меня раскрутить сможешь?

– На карусели я тебя раскручивать буду, – мрачно пообещал Чижов.

Ему надоело спорить со своенравной красоткой. Он всё чаще всерьёз задумывался: нужна ли ему такая жена? Да, конечно, с ней весело и интересно, она умеет самое обыденное событие превратить в фейерверк, но в том, что касается налаживания семейных отношений, она полный ноль. Динке будет тесно в рамках одного романа, длящегося всю жизнь. И Влад, скорее всего, «пойдёт по мужикам» от безысходности.

– Поехали, я тебе покажу моего продюсера. Я с ним когда-то в поезде познакомилась, а потом случайно встретилась в больничке, куда, между прочим, ты сам меня притащил! Его Костик зовут. – Дина, схватив сумочку, тут же направилась к двери.

Влад тяжело вздохнул и двинулся следом. Перспектива стать вечным хвостиком при поп-диве его вовсе не вдохновляла. К тому же он вовсе не хотел сейчас тащиться по Москве с её вечными пробками в какой-то продюсерский центр, которым явно заправлял Динкин любовник. А Резник, напротив, расцвела и щебетала без умолку всю дорогу, рассказывая о будущей звёздной жизни. «Тоже мне, звезда трипперная!» – обиженно подумал Влад.

Продюсерский центр располагался на цокольном этаже одной из многочисленных московских многоэтажек, отданных под офисы. Дину и Влада встретила предупредительная девушка с гладкой причёской и ровными зубками, открытыми в дежурной улыбке.

– Диночка, здравствуйте! – поприветствовала она, из чего Влад заключил, что его невесту здесь хорошо знают. Эта новость его нисколько не порадовала.

– Приветик, Ольчик! – улыбнулась Динка и прошествовала в студию, небрежно бросив в сторону Влада: – Это со мной! Салют, мальчики! – пропела Резник, швыряя сумку на стул у двери и милостиво позволяя Владу протиснуться в двери вслед за собой.

Человека, сидевшего за пультом, Чижов не знал. Зато он великолепно знал двоих других. Они заинтересованно взглянули на него и замерли.

– Владик?

– Костя? Игорь?! – прозвучали практически одновременно полные искреннего изумления голоса.

– Вы что, знакомы? – непонимающе воззрилась на эту сцену будущая звезда.

– Причём дольше, чем ты думаешь, – процедил Влад. И здесь этот савельевский выродок переплюнул его, настоящего сына Антона Павловича!

– Вы что, в контрах? – догадалась Дина.

– Дина, это наша тема, и тебе её знать необязательно, – спокойно, даже слишком, объяснил Игорь, посвящённый мамашей во все тонкости их семейных коллизий.

– Тогда, может быть, начнём репетицию? – капризно протянула она, на глазах превращаясь из изысканной интеллигентки в типичную «тупую тёлку».

Влад постоял пару минут, послал Дине прощальный воздушный поцелуй и вышел на улицу. Мимо сновали машины, летний день был не слишком жарким, и молодой человек, сунув руки в карманы, без всякой цели направился по бесконечному тротуару в сторону набережной.

Чижов подумал, что женитьба на взбалмошной московской журналистке с самого начала была плохой идеей. Но он поставил на неё и опять проиграл. Дина решила стать «женщиной, которая поёт»? Пусть она станет ею! Только вот вряд ли ей когда-нибудь удастся стать женщиной, которая любит…

Влад добрался до парапета и опёрся на него локтями. Внизу неспешно лились грязноватые воды Москвы-реки, отражающие беспечную голубизну небес. У ног Влада басовито ссорились из-за куска брошенного кем-то батона солидные голуби. Жизнь продолжалась, и надо было решать, что с нею делать.

– Мужчина, вы не подскажете, здесь поблизости где-нибудь есть пристань речного трамвайчика? – послышался робкий голос. Влад невольно оглянулся и увидел вопрошающие зелёные глаза высокого худого парня, длинные русые волосы которого по-модному удерживал тоненький ободок.

– Убегаете от пробок? – спросил Влад, на что юноша ответил охотно, словно ухватившись за возможность побеседовать хоть с кем-нибудь:

– Уплываю от несчастной любви!

– Она полюбила другого? – понимающе усмехнулся Влад.

– Да. Другого. Только он. Другого полюбил он, – уточнил незнакомец, с надеждой глядя прямо в глаза Владика. И как только этот юный умница просчитал настоящую сущность Влада?

– Тогда, может быть, попробуем уплыть вместе? – неожиданно для себя самого предложил Чижов, мысленно махнув рукой на никому не нужное благоразумие.

Он слишком долго жил, подчиняясь строгой и чёткой схеме. Его мотивами были «месть, корысть и зависть» – главные мотивы любого преступления. Пришла пора сломать все схемы и начать делать обычные глупости. Первая глупость сейчас репетировала в продюсерском центре, организованном его земляками из разряда мальчиков-мажоров. Зеленоглазая глупость номер два доверчиво плелась рядом, мечтая прокатиться на речном трамвайчике…

Олег Ефимович просматривал готовую полосу нового выпуска, расстроенно качая головой. После того как редакцию покинули Чарский, Карелина и Исаенко, в газете стало мало добротных материалов, зато много ошибок. Корректура ни к