взяли с собой в качестве сторожа от белых медведей, отиралась у кухни и надоедливо скулила. Вдруг она перестала скулить — что само по себе выглядело необычным. А потом она начала бешено лаять. Ученые переглянулись. Они никогда не слышали раньше, чтобы она так лаяла, и поняли, что на то есть одна причина — медведь. Затем раздались хлопки ружейных выстрелов и крик: «Медведь в лагере!». Битти схватил ружье, принесенное в палатку, и осторожно высунул голову наружу. От основного лагеря рентгеновская палатка и навесы над могилами были отделены расстоянием примерно в 330 футов (100 м). Высунувшись за угол палатки и увидев медведя, все схватились за оружие. У Битти было непривычное ему ружье Коуэлла. Нотман, оглядевшись, схватил попавшуюся под руку лопату. А у Андерсона была камера. Вооружившись таким образом «до зубов», они спрятались за палатку, стараясь не попасться на глаза медведю, которому уже надоели голоса и ружейные выстрелы. Наконец зверь медленно пошел прочь, направляясь к берегу. Проходя мимо могил с подветренной стороны, он учуял запахи трех живых людей и Джона Хартнелла. Когда медведь стал принюхиваться, Битти в панике подумал: «Боже мой, он сейчас двинет сюда!». Но выстрелы все же отпугнули животное и заставили его ретироваться. Медведь направился к берегу, а затем безмолвно исчез во льдах. К счастью, все обошлось! Но с этого момента и до окончания сезона ученые стали выставлять часового — нести дозор вместе с собакой. По следам медведя Нунгак смог определить, что тот пришел со стороны залива, подошел к кухонной палатке, спугнул чаек, затем двинулся к складу продовольствия рядом с кухней и там столкнулся с собакой, решив к ней принюхаться. Неудивительно, что Кеена дико залаяла. Когда люди стали высовываться из палаток, пытаясь понять, в чем дело, они стали свидетелями встречи медведя и собаки, буквально нос к носу. Кеене повезло, что она осталась цела и невредима. Впрочем, Нотману, Андерсону и Битти также улыбнулась удача. И хотя все это случилось после выматывающего рабочего дня, никто из команды долго не мог лечь спать.

После окончания рентгеноскопии Ами и Битти облачились в зеленые хирургические костюмы, белые фартуки, голубые хирургические шапочки и приступили к вскрытию. Сначала тело Хартнелла измерили и взвесили. Он был выше и тяжелее Торрингтона — 5 футов 11 дюймов (180 см) и 99 фунтов (45 кг). Затем Ами, разрезав нитки, вскрыл перевернутый Y-шов. Он увидел, что на поверхности грудной клетки было несколько ножевых отметин. Видимо, при первом вскрытии врачи задели ее, когда пытались отделить ребра. Вскоре стало понятно, что хирургов экспедиции Франклина не интересовал кишечник, как первоначально можно было предположить по форме разреза; похоже, они считали, что причина смерти Хартнелла кроется в легких и сердце. При первом вскрытии доктор Гудсир вынул сердце с частью трахеи. Вероятно, сначала он решил осмотреть его верхнюю часть на предмет выявления признаков болезни, а потом сделал два надреза — по одному на правом и левом желудочке, чтобы изучить состояние клапанов. Закончив с сердцем, он иссек корень легких, чтобы посмотреть, нет ли там следов туберкулеза, а затем сделал несколько разрезов печени, проверяя степень ее повреждения. Кишечник Хартнелла оставили нетронутым. Завершив вскрытие, доктор Гудсир положил на место грудную клетку (переднюю часть ребер и грудину) вверх ногами. Первичное вскрытие было довольно поверхностным и могло быть проведено меньше чем за полчаса. Во время своих исследований хирург «Эребуса», должно быть, нашел признаки туберкулеза в легких. После изучения результатов первичного вскрытия Ами приступил к собственным, более детальным исследованиям. Битти маркировал контейнеры и запечатывал образцы, переданные ему Ами, а Спенсли фотографировал происходящее.

Сначала из тела удалили всю жидкость и отобрали из нее пробы для анализов. Затем, простерилизовав хирургические инструменты в открытом пламени керосиновой горелки, Ами взял образцы замороженных тканей из каждого органа и поместил их в стерильный контейнер, который как следует запечатали и поставили в холодильник. Позднее материал отправят на бактериологический анализ в лабораторию. Другие образцы органов и тканей поместили в консервант для изучения под микроскопом. Попутно Ами делал ремарки о состоянии тела Хартнелла. Например, его сосуды врач характеризовал так: «в сосудах нет крови, они содержат лед, и лед этот прозрачен». Многие органы оказались в хорошей сохранности, хотя мозг уже перешел в жидкое состояние. Наконец, с помощью хирургической пилы взяли образцы костной ткани с бедра, ребер, поясничного отдела позвоночника и черепа. В общей сложности вскрытие заняло девять часов. Оно было проведено самым тщательным образом.

Все смертельно устали. А по соседству, в палатке Брэйна, шла работа по подготовке к повторным похоронам Хартнелла. Его тело плотно обернули в простыню, на которой производилось вскрытие, и перенесли в палатку. Когда Швегер закончила описание вещей покойного, группа приступила к его погребению. Одеяло снова положили на дно гроба, а сверху поместили тот же самый саван. Тело осторожно опустили в могилу и уложили в гроб. Наступил момент последнего прощания с молодым моряком.

Около полуночи 18 июня все собрались у могилы. Швегер принесла одеяния — завернутые в защитную пленку, способную защитить ткань от внешних воздействий. Спенсли и Битти спрыгнули в могилу, а Швегер передала им каждый предмет одежды по отдельности, которые они аккуратно уложили в гроб вдоль завернутого в саван тела. Как только это было сделано, попытались опустить крышку, но у них с первого раза ничего не вышло. Оказалось, что на углах гроба образовалась наледь, и ее необходимо было убрать. Битти взял небольшой молоток, за несколько минут счистил лед, и похороны продолжились. Не сговариваясь, ученые отдали дань памяти покойному минутой молчания, прерываемой только звуками хлопающего на ветру полога палатки и скорбным воем Кеены. «Сто сорок лет назад на этом же самом месте стоял его брат», — сказал Битти под конец, прервав молчание.

Медленно члены группы выходили из-под навеса, и, не говоря ни слова, заполняли ведра гравием и засыпали могилу. В этот момент все думали о быстротечности человеческой жизни и неизбежности смерти. Эксгумация Хартнелла далась им очень тяжело. Люди вымотались и морально, и физически. Но теперь все чувствовали облегчение от того, что по крайней мере эта часть проекта уже закончилась. Они даже не догадывались, что на раскопках могилы рядового Королевской морской пехоты Уильяма Брэйна их поджидают сюрпризы.

- 15 -

Морской пехотинец