Говорить, что он и так видит, что девушка ищет повод, чтоб задержаться или выстраивает варианты с возможностью ещё раз с ним встретиться, он не стал. Сама молчит, а давать напрасные надежды — делать только хуже. Раздобыв у владельца заведения пишущие принадлежности и бумагу, Сергей написал его светлости письмо, аккуратно сложил его треугольником и передал городовому Сугробовой. Прощались молча, каждый понимал, что слова были лишними. Ночевать в этом заведении Олма не осталась.

К восьми утра Сергей был в университете. Насколько он понял, местное образование сводилось к прослушиванию общего курса лекций слушателями, и ни о какой сдаче экзаменов речи тут не велось. В университете обучались всего два года, надо же как-то отличаться он масс крестьянства, ремесленников и наёмников, а в так называемую науку шли считанные единицы. Во-первых, непрестижно, а во-вторых, сложно получить какие — либо результаты, ведь как таковой своей научной школы в княжестве практически не было. В основной массе все лекции опирались на добытые из книг, часто отрывочные, сведения. Прослушав преподавателя, молодые люди из обеспеченных семей дискутировали с ним и друг другом на эти темы, учась грамотно выстраивать речь и выказывать общую эрудированость.

Ректора пока не было, ведь занятия начинались с девяти утра, и хоть механических часов пока в городе не было, но колокол оповещал округу дважды в час, и люди умудрялись не опаздывать. В ожидании Сергей коротал время, почитывая газетки, одолженные у гардеробщика. В основном ему были интересны объявления о продаже земли и недвижимости, но газета пестрела объявлениями только о сдаче комнат в доходных домах.

Ректор появился за полчаса до начала занятий.

— Доброе утро, господин ректор. — поздоровался с ним Сергей.

— Профессор, рад вас видеть. Прошу прощения, но я не заметил, когда вы вчера удалились.

— Вы же меня сами отпустили⁈

— Да? Простите старика, совсем с головой что-то стало.

— Замените чай горячей водой и раз в день пейте отвар ивовой коры. Это разжижает кровь и мозг работает лучше. — проинформировал коллегу Диорин.

— Спасибо, воспользуюсь. Где вы остановились?

— Снимаю комнату на постоялом дворе у восточных ворот.

— Это так далеко… Мы вчера не решили вопрос с комнатой в общежитии, пойдёмте ко мне, составим с вами договор. Вы сегодня готовы читать лекции?

— Готов. Кстати, в университете есть коллекция минералов?

— Не очень большая, но есть.

— Как бы её посмотреть?

— Я отдам распоряжение её подготовить.

Ректор взял чистый лист бумаги и довольно быстро написал акт о присвоении Норту Буранову почётного звания профессора естествознания. Второй лист был непосредственно договором о приёме профессора Буранова преподователем в университет естествознания. Оклад и количество часов в неделю приятно радовали. Двадцать нортов в час были весьма недурной оплатой, а если учесть, что в день от шести до восьми часов лекций, то и вполне очень даже ценят тут людей науки.

В коридоре прозвучал звук колокольчика.

— Пойдёмте, профессор. Сейчас у вас снова первый курс, ну а я пока просто послушаю. — беря толстую кипу бумаги и пишущий прибор, проговорил Полярнов.

Аудитория была та же, а вот группа первого курса другой. Взглянув на слушателей, Сергей не удержался от вопроса:

— Господин ректор, а сколько групп на каждом курсе?

— По четыре.

— Тогда придётся повторять теорию вещества для каждой группы.

— Увы и ах, но такова работа преподавателя. — показывая весь трагизм ситуации, проговорил Полярнов.

С первых же дней своей деятельности лекции Сергея стали самыми посещаемыми. Не брезговали ими и офицеры академии, вначале просто вынужденные сопровождать начальника училища, ну а потом уже и сами выискивали возможность выделить часок времени и послушать хоть что-то.

Буквально на следующий день появилась и постоянная группа сопровождения из секретаря и художника. Девушка стенографировала лекции, а молодой человек зарисовывал все рисунки и схемы. Теперь Сергею пришлось учитывать не только плавность и последовательность подаваемой информации, но и скорость. Спешить ему было некуда, да и на окладе его это никак не сказывалось.

Студенческое общежитие для иногородних занимало целое крыло здания. Здесь была и столовая, так что бегать по трактирам не пришлось. Комнатка была маленькая, но с хорошей звукоизоляцией. Жил он в ней один и имел возможность готовиться к лекциям и в свободное время заниматься черчением и проектированием.

Пока за окном длинная приполярная зима, была возможность нарисовать и просчитать не только проект будущего дома, но и всякие мартеновские печи, прокатные станы, станки и оборудование для предприятий тяжёлой промышленности. Как же ему сейчас не хватало его кольца с Михой! Он уже год в этом мире, и никак не мог привыкнуть к его отсутствию, да и по жене с семьёй откровенно скучал.

Примерно в середине зимы его начали заваливать пьсьмами-приглашениями. Знатные семьи княжества хотели видеть его у себя на званых обедах и ужинах, и это была засада. Отказывать всем было нельзя, но и выделять массу времени на это он не мог. Компромиссом было составить график и выделять на посещения один выходной в декаду, но он бы вообще предпочёл без этой светской мишуры.

Глава 17

В столице свои большие особняки, способные собрать всю знать города, имели лишь двенадцать фамилий. В принципе, и этого объёма Сергею было достаточно, чтоб рехнуться от свалившейся на него чести. Если ещё учесть, что у каждой фамилии обязательно будут девушки на выданье, то и вообще становится кисло. Приплюсуем к этому три-четыре цивильных костюма и всякие пальто, шубы и туфли, выполненные на заказ, и получаем нешуточную головную боль. Впрочем, гардероб ему и так нужно было обновлять, поэтому, найдя приемлемого по соотношению цена- качество портного, он завалил его своими эскизами.

Постепенно в его гардеробе появилась белая дублёнка с синей вышивкой, шапка с хвостом зимнего песца, тоже с крашенным кончиком, войлочные ботинки и стильные брюки с карманами на бёдрах. Всё это стало новым