чуть ли не пальцами, второй. Матис посапывал невдалеке и лишь одна чёткая мысль озарила сознание: “Как там Берхард?” В теле появились силы и мужчина смог присесть и развернуться в сторону тёмных дымок. Тела сына там не было.

Евпл протёр глаза и вскочил на ноги. Ничего не изменилось, – в пещере находились только они двое. Сила, появившаяся внезапно в теле, так же неожиданно покинула его, и маг еле удержался, чтобы не рухнуть плашмя. Слёзы застилали глаза и плечи затряслись в беззвучном плаче. Евпл почувствовал касание и смахнув влагу с глаз увидел, сидящего рядом Матиса и его лицо тоже было мокро. Сын бросился на шею отца, и оба продолжили беззвучные стенания.

Позже, когда слёз не уже осталось, они нашли силы подняться и, поддерживая друг-друга, заковыляли к выходу из пещеры. Утро было солнечным, и на некоторое время оба зажмурились от яркого света, а когда проморгались, то различили невдалеке мужскую фигуру, сидящую на ровной площадке в медитативной позе. Берхард!..

– Когда я очнулся, – начал рассказывать старший сын, – всё тело ломило от боли. Пришлось выбирать: или звать на помощь, или попытаться отползти самому. Отполз. Отдышался, Посмотрел по сторонам. Вы оба спите. Вспомнив твой рассказ, отец, осмотрел себя и, как мог, осветлил чёрные нити. На остальное уже не хватило сил.

Было видно, что парню слова даются нелегко и его не торопили.

– Когда проснулся, то увидел солнечные лучи, пробившиеся через вход. Смог подняться и выйти подышать свежим воздухом. Понял, что долго на ногах не устою. Выбрал местечко, сел и стал пытаться медитировать…

Через дней двадцать отряд отправился обратно в Антиохию. Евпл с сыновьями ехали поодаль, и не маг спеша пересказывал содержание тайной книги, объясняя места, вызвавшие вопросы. Конечно, всё дословно парни сейчас запомнить не в состоянии, но к тому времени, когда показались стены полиса, многое смогли уяснить.

Встреча Берхарда и Матиса с молодыми жёнами произошла бурно, и, чтобы домочадцы не пялились на них во все глаза, пары уединились в своих покоях. Хозяин дома, наскоро приняв ванну и поев, позвал управляющего и стал входить в курс дел, от которых был оторван за прошедшее время. Лишь ближе к ужину все смогли собраться вместе и Евпл, немного отвыкший от гомона детей, лишь улыбался, наблюдая как самые младшие достают других своими шалостями…

Кирс, на время всем видимой беременности, перестала посещать библиотеку Совета. Да и, честно говоря, самое интересное уже было найдено и прочитано. Теперь, когда многие небедные женщины стараются лишний раз не выходить из дому, она начала, по возможности, систематизировать приобретённые знания.

Вначале она занялась историей появления магии. Первые фэридуны в этих землях появились примерно семьсот лет назад. Благодаря клановой социальной системе и общем религиозном руководстве, информация о новых умениях распространилась довольно быстро. Все стали выискивать у себя и своих родственников необычные способности, и делиться полученной информацией с главами родов.

Кланы вначале скрывали друг от друга накопленные знания, но перед лицом общих врагов у них хватило мудрости объединиться. Существующий уже долгое время Совет магов быстро осознал все выгоды от видимого использования сил стихий, хотя вначале всё хотел запретить, поскольку в общеизвестных религиозных текстах колдуны упоминаются только в негативном смысле. Но, по долгом размышлении, почти все старцы пришли к пониманию, что колдуны выступают против великого замысла единого бога, в то время как одарённые – его верные последователи.

Лет через сто фэридуны, как стали называть магов с необычными способностями, получили большинство в Совете, что дало невероятную доселе возможность для более быстрого накопления знаний и распространения его среди новых одарённых. К сожалению, влияние Совета распространялась лишь на подвластную Императору территорию, да и не все фэридуны, почему-то, спешили рассказывать о своих возможностях. Таковые или скрывались в малонаселённых областях государства, или покидали его, уходя, в основном, в восточные земли.

Вроде бы, что за беда, если какие-то там фэридуны не смогли найти себя в сложившейся структуре? Вот только так думают те, кто привык потреблять накопленные другими людьми знания. Те же, кто жил довольно самостоятельной жизнью, магическими исследованиями, как правило, занимался тоже независимо. В результате, такие фэридуны приходили к пониманию нестандартных концепций, которыми не спешили ни с кем делиться. Умирая же, они уносили свои идеи с собой.

Так были утеряны знания о редких проявлениях силы и методиках по их использованию, а в последующие века даже упоминания о них стали восприниматься как нелепость, хотя, время от времени, и появлялась информация о необычных местах силы. Но к тому времени почти все фэридуны стали природными, что не позволяло в полной мере разобраться с такими аномалиями. Более того, иногда Совет возглавляли слишком острожные старцы, отдававшие распоряжения уничтожать неопознанные места силы.

Высшее духовенство, императоры и чиновники периодически пытались подчинить себе фэридунов, но Совет всеми силами старался сохранить хотя бы видимость независимости. Впрочем, почти всегда фэридуны откликались на призывы о помощи и всеми силами старались показать свою лояльность всем государственным институтам.

Находящемуся у власти императору недавно пришла в голову идея использовать фэридунов в многовековом противостоянии с Ромейской империей, ну а Совет, как водится, пошёл навстречу этому желанию, видя в нём пользу и для себя. Когда начнётся война? Это страшная тайна и никто не собирается распространяться даже об её возможности. Но то, что фэридуны-огневики периодически собираются где-то поблизости от столицы и проводят довольно продолжительное время в ущельях, известно.

Испытывает ли Кирс угрызения совести, что ей нашлось место в подобных планах Совета? Нет. Ещё никогда её жизнь не была так хороша, как сейчас. Продолжая она жить обычной жизнью в Тарсе, умерла бы никому не нужной старухой. Сейчас же, пусть и несколько вынужденно, перед ней открыты двери домов фарсской знати. Даже в Роме или Византии у неё не было бы таких возможностей.

Это могло бы показаться странным, но общалась Кирс, в основном, с мужчинами. Их жёны не проявляли особой к ней симпатии, что и не очень-то и удивительно, если подумать хорошенько. С мужчинами-фэридунами её связывали общие интересы, ну а для женщин она, по-сути, оставалось иностранкой, принявшую местную религию. Никакие культурные связи или традиции с бывшей ромейкой их не объединяли. Вот так и получилось, что, скажем так, подругами в столице Кирс не обзавелась, да и не очень-то и стремилась. О чём ей с ними разговаривать? О коврах или детских болезнях? Нет, не сейчас…

– Дорогая, – Суруш вошёл в покои жены, – у меня к