Парни опустили глаза.

– Ну-ну, не тушуйтесь. Я в ваши годы тоже не был образцом благоразумности. Проблемы не столько в том, что ошибки совершаются, а в том, делаются ли из случившегося правильные выводы.

– Мы не будем больше пренебрегать твоими словами, – искренне пообещал Матис.

– Будете… такова человеческая природа. Но позвал я вас не для того, чтобы произносить нравоучительные речи.

– А для чего? – спросил Матис.

– Научить не перебивать старших!

Матис опять уставился в пол.

– Я планировал подобную беседу провести с вами лет так через десять-двадцать, – уже спокойно продолжил отец, – но вижу, что если подобные случаи будут повторяться хотя бы раз в пять лет, то в итоге мне и говорить-то ни с кем не придётся.

Евпл встал, прошёлся в задумчивости по кабинету, а сыновья смотрели на него не отрываясь и опасались произнести хотя бы слово. Затем он вернулся на своё место и продолжил:

– У меня есть одна тайна… о ней знают ещё лишь три человека… надёжных человека, которые не предадут никогда. Настало время, посвятить в неё и вас…

Последующие два часа Евпл рассказывал о давней встрече с тёмным магом, который чуть было не оборвал его жизнь, о поисках источников неизвестной силы, о встрече со старым императором и его подарке. Парни слушали как заворожённые, и лишь изредка с их уст срывались возгласы удивления. Когда рассказ закончился, в кабинете воцарилась гробовая тишина.

– Ты хочешь, – Берхард старательно подбирал слова, – чтобы и мы стали такими тёмными магами?

– Не то, чтобы я этого хотел, – Евпл тоже не спешил с выбором слов, – но думаю, что это желательно. Если бы не предупреждение о возможной опасности для жизни при попытке подобного приобщения, то я бы не раздумывая предложил бы её намного раньше.

– Но ты упоминал, что в книге написано: “Дети тёмных магов имеют повышенный шанс остаться в живых во время инициации”, – заметил Берхард.

– Во-первых, говорится о “детях тёмных магов”, а вы, когда… родились, ещё не были таковыми. Во-вторых, фраза “повышенный шанс” не означает “гарантированно”.

– То есть, один из нас может умереть при инициации?

– Да. А, может, и оба.

В кабинете опять воцарилась гробовая тишина, продолжавшаяся очень долго.

– И помочь тебе нам не получится?

– “Любое вмешательство извне недопустимо”, – напомнил Евпл.

– Надо подумать, – произнёс Берхар, а Матис согласно кивнул головой.

Через седмицу сыновья снова сидели в кабинете отца.

– Мы согласны, но перед инициацией хотели бы жениться, – и в ответ на недоуменный взгляд отца Берхард продолжил. – Тогда у тебя хотя бы останутся внуки.

На глазах Евпла навернулись крупные слёзы…

Бракосочетания сыновей прошли в один день и ещё две недели молодые почти не выходили из своих спален. После того, как Ильва подтвердила начавшиеся беременности, отец и двое сыновей посетили храмы и стали собираться в путь. Эвика́ и Элика́, которых убедили не менять свои имена в соответствии с марийской традицией на производные от имён своих мужей, не были извещены о предстоящем драматическом событии и пребывали в счастливом неведении.

Последующая дорога к форту была тоскливой. Даже одно бандитское нападение нисколько не подняло общий настрой, а Евпл даже почти обиделся на разбойников, осмелившихся нарушить мрачную торжественность их путешествия. В форте парни отдыхали два дня, с любопытством осматривая странное сооружение и делясь догадками об его первоначальном предназначении, пока их отец подготавливал место и необходимые для инициации вещи. Наконец, всё было готово и, превозмогая невольную дрожь, все трое направились к заветной пещере.

Всю дорогу Евпл раздумывал над тем, будет ли считаться приказ душам, заключённым в кристалле, воспрепятствовать смертям “вмешательством извне” и, наконец, решил, что да будет, поскольку не мог с уверенностью отрицать это.

На тёмные дымки, всё так же клубящиеся в полумраке пещеры, все смотрели с различными эмоциями. Мужчина – с тоской и ужасом, а парни – с удивлением и надеждой. Первым кинжал взял, как ни странно, Матис. Он просто протянул руку и Евпл не стал возражать, хотя и думал, что Берхард не отдаст первенство и в этом случае.

Парень глубоко вздохнул, произнёс имена Кайроса и Тюхе, затем посмотрел на отца, брата, зачем-то сказал “мама!” и шагнул…

Евпл, помня случившееся с ним при инициации Кирс, заранее отвёл Берхарда подальше от дымки, почти к самому выходу из пещеры. Это предосторожность помогла, поскольку оба остались на ногах и находясь в полном сознании наблюдали на то, как тело Матиса обволакивала тьма.

Всё время, пока сын лежал на полу пещеры, Евпл молился богам и те смилостивились, поскольку примерно через три часа ноги парня начали шевелиться. Не подпуская Берхарда, мужчина осторожно вытащил тело и перенёс его поближе к свежему воздуху, рассматривая взглядом целителя внутренние повреждения.

Затем настала очередь старшего брата и он, помолившись богам и обняв отца, с кинжалом в руке двинулся на место, где недавно распластался Матис. Евпл решил, что целительством отвлечётся от дурных дум, занялся исправлением чёрных и красных нитей в сияющих узлах.

Когда всё было сделано, отец взглянул в ту сторону, где лежал Берхард и не увидел никаких изменений. Матис уже очнулся и тоже с тревогой смотрел туда же. Прошёл третий час, четвёртый, пятый… восьмой… тело оставалось неподвижным. Евпл стал вспоминать, что по этому поводу написано в книге, но в голову ничего не приходило. Вскоре он и Матис уже открыто плакали, но не решались на какие-то другие действия.

– Если до утра не будет изменений, то тогда и вытащим его, – решил Евпл.

– А что до этого?

– Попробуем поспать, раз ничего другого мы сделать не можем.

Матис уснул довольно быстро, что и неудивительно, а вот Евплу сон никак не шёл. Корил ли он себя из-за случившегося? Да. Но также и понимал, что рано или поздно Берхард всё-равно бы пришёл сюда. Утешения это не приносило и отец ещё несколько раз бросал взгляд в сторону тёмной дымки. Изменений так и не было. В конце-концов, длительное напряжение и усталость сделали своё дело и Евпл уснул крепким сном, не просыпаясь до самого утра.

Глава 22

Пробуждение было тяжёлым. Видимо, переживания, выплёскиваемые весь вчерашний день, эмоционально вымотали Евпла и он с трудом открыл сначала один глаз, а потом,