– На хорошую подготовку, – отвечал тот и ослепительно улыбнулся.

Отец и сын несколько секунд молчали, потом младший Блан проговорил:

– Ладно. Что бы вы там ни говорили, смерть вам не перехитрить. Я человек занятой, и не знаю, позволят ли мне дела присутствовать при вашем последнем часе…

– Мне позволят, – зашамкал старец. – Я все увижу в подробностях и все тебе перескажу.

И они снова обменялись такими улыбками, что Загорского передернуло от омерзения.

Старик открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут за дверью раздался какой-то шум.

– Мсье Блан, мсье Блан! – кричал чей-то голос, показавшийся Загорскому ужасно знакомым. – Мне срочно нужен мсье Блан! У меня назначено, мы должны решить важные вопросы…

В следующий миг дверь распахнулась в комнату ворвалась сначала Лисицкая, а потом и Дягилев. Вид у обоих был растрепанный, но победительный. Следом за ними вбежал привратник с растерянной физиономией.

– Мсье Блан, вы срочно мне нужны! – прокричал импресарио. Тут взгляд его упал на спеленутого Загорского и он тем же точно тоном выкрикнул: – Нестор, рад тебя видеть!

– Какого черта?! – зарычал Камиль Блан на привратника. – Почему вы их впустили?!

– Они обманули меня, – проговорил привратник. – Они ворвались без позволения.

– Разумеется, ворвались, – отвечал великолепный Дягилев. – Не могли не ворваться. На каком основании нас не впускают, когда у нас назначена с вами встреча?

Блан скрипнул зубами, стараясь сохранить хладнокровие.

– Я, – сказал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего, – никаких встреч вам не назначал.

– Ну, разумеется, – прокричал Дягилев, – разумеется, не вы! Встречу с вами назначил нам его высочество князь Альбер.

Камиль Блан посмотрел на него с недоумением: насколько ему известно, князя в Монако нет, он уехал в Германию.

– Конечно-конечно, – согласился импресарио, – именно в Германию, в этом не может быть никаких сомнений.

Но если так, каким же образом он мог назначить им встречу?

– А по телефону! – отвечал Дягилев. – Исключительно по телефону!

Мсье Блан нахмурился. Похоже, господин Дягилев морочит ему голову. Зачем бы им встречаться?

– Я думаю, – важно отвечал Сергей Павлович, – что его высочество вам сам об этом скажет…

Камиль Блан открыл было рот, но тут дверь приоткрылась и внутрь заглянул лакей.

– Мсье, вас к аппарату, – проговорил он важно. – Его высочество князь Альбер.

Камиль Блан посмотрел на Дягилева, потом на Загорского, потом снова на Дягилева.

– Ничего, – сказал Блан-старший, – иди поговори, я присмотрю за нашим другом.

– Сторожить, – коротко сказал Камиль Блан, кивнув привратнику на связанного Загорского, и вышел из комнаты вон.

Лисицкая уже стояла возле Загорского и, хмурясь, смотрела на него в упор.

– Рад тебя видеть, – с нежностью сказал он.

Она сердито топнула ножкой.

– А вот я вовсе не рада… Вы с твоим Ганцзалином – как дети. Только отвернешься, а вы уже попали в какие-то неприятности. Что бы вы делали, если бы не я?!

– Наверняка бы погибли, – отвечал действительный статский советник совершенно серьезно.

Лисицкая неожиданно покраснела. Но тут, однако, ее оттеснил Дягилев.

– Дружище, – взревел он, – какие на тебе странные манжеты!

– Это не манжеты, – отвечал Нестор Васильевич, – это веревки.

Дягилев поглядел на него с недоумением: зачем ему веревки? Он что – стал аскетом и святым столпником?

– Без пяти минут мучеником я стал, – отвечал Загорский.

– Как бы там ни было, веревки надо снять, сейчас такое уже не в моде, – решительно заявил импресарио. – Кроме всего прочего, они уродуют твои изящные запястья.

Загорский отвечал, что он бы снял их с удовольствием, вот только этого не позволяет их гостеприимный хозяин, мсье…

– Бланше, – перебил его старик, – Фабрис Бланше.

– И вы действительно не позволите ему снять веревки? – Дягилев посмотрел на старца, скорчив удивленную гримаску.

– Это в его же интересах, – прокаркал мсье Бланше, он же Блан-старший. – Это нужно для его здоровья.

Дягилев опешил: он в первый раз видит такую странную терапию… Однако дискуссия не получила дальнейшего развития, потому что в комнату вернулся Камиль Блан. Председатель Общества морских купален был красным от ярости. И ярость свою он обрушил прямо на голову Дягилева.

– Проклятье, господин Дягилев! – прокричал он высоким от раздражения голосом. – Не знаю, что вы сказали его высочеству, но я вам обещаю, что…

Тут он умолк, увидев обращенную к нему ехидную улыбку импресарио.

– Что? – спросил Дягилев вкрадчиво. – Что именно вы мне обещаете, господин председатель?

Несколько секунд мсье Блан буравил его взглядом, потом отвернулся.

– Развяжите его, – бросил он привратнику. – Вы свободны, господин Загорский!

– Благодарю вас, – церемонно отвечал действительный статский советник. – Рад был воспользоваться вашим гостеприимством. Кстати, что с моим помощником?

– Он тоже будет немедленно освобожден, – пролаял мсье Блан.

– Прекрасно, – и Нестор Васильевич протянул свои связанные руки привратнику.

Пока его развязывали, двое охранников привели освобожденного Ганцзалина. Тот выглядел крайне раздраженным и бурчал себе под нос какие-то неясные угрозы.

Блан-старший поглядел на сына с величайшим изумлением.

– Что тут происходит?

– Объясню чуть позже, – отвечал тот хмуро. – Сейчас нам надо распрощаться с нашими дорогими гостями.

И он повернулся к Загорскому с натянутой улыбкой. Тот, однако, не улыбался.

– Что-то еще? – резким тоном осведомился мсье Блан.

– Друзья мои, вы не подождете меня снаружи? – обратился Загорский к Дягилеву и Лисицкой. – Мне нужно сказать пару слов нашему гостеприимному хозяину.

Те вышли. Камиль Блан кивнул охранникам и привратнику, отпуская их, и в комнате остались только Загорский с помощником и мсье Блан с отцом.

– Итак? – отрывисто спросил мсье Блан.

– Я повторяю свое предложение, – произнес Загорский, глядя куда-то поверх головы собеседника. – Вы возвращаете мне проект русско-японского договора, говорите, где находится Платон Николаевич, и мы расходимся миром.

Несколько секунд мсье Блан, кипя, глядел действительном статскому советнику куда-то в переносицу, потом сказал:

– Ваша наглость, господин Загорский, не имеет границ. Мой ответ на все ваши претензии будет один – нет. Более того, я советую вам и вашему помощнику в течение суток покинуть Монако и вернуться в Россию.

– А если я не последую вашему совету? – полюбопытствовал Загорский, иронически улыбаясь.

– Если вы не последуете моему совету, вас могут снова изловить, – отвечал Камиль Блан. – И в этот раз князь об этом не узнает, а, значит, не успеет за вас заступиться. Надеюсь, вы поняли мой намек.

Загорский отвечал, что не понять такой намек трудно. Однако он сам не привык изъясняться намеками и любит говорить прямо.

– Вот что я вам скажу, господин председатель морских купален, – медленно, с расстановкой произнес действительный статский советник. – Вы не захотели пойти на мои условия добровольно. Мне очень жаль, но мне в таком случае придется заставить вас силой…

Несколько секунд мсье Блан с изумлением