– Мы тоже не смогли бы.

– На самом деле я правда в это не верю.

Он как будто шокирован больше, чем были мы с мамой. Как такое возможно?

– Потому что я помню… я помню, что сказал ваш отец.

– Что же он сказал?

– Он сказал, что быть ребенком тяжело. Сказал: «Держись и делай все, что в твоих силах».

Танабэ сказал папе, что у него нет друзей, а папа рассмеялся и ответил, что у него тоже их нет. Но даже без друзей он счастлив. Он сказал, что каждый день его жизнь была для него подарком.

– Теперь вы понимаете, какой неожиданностью для меня было услышать, что кто-то, кто сказал мне такие слова, умер практически сразу после этого. И не просто умер, но…

Да, именно. Бросился с крыши здания.

В этот момент я чувствую, что что-то меняется. Как будто туман в моей голове внезапно рассеялся.

Мама обвинила папу в измене – и носит эти сожаления в глубине своей души вот уже десять лет. Она обвинила его в том, чего он не делал, и не поверила его объяснениям, хотя они были правдивыми, – и убеждена, что все это было для него слишком тяжело. Я сам почти поверил в это. Но, если поразмыслить над этим, мой папа не стал бы убивать себя из-за чего-то подобного. Он мог бы огорчиться, но не бросаться с восьмиэтажного здания.

На самом деле папа никогда не исчез бы без каких-либо объяснений, оставив маму рассерженной и обиженной. Он всегда был так сосредоточен на том, чтобы ничем не расстроить ее! Я уверен, что даже после смерти папа все еще наблюдает за ней, пытаясь оценить ее настроение. Он сделал бы все, что в его силах, чтобы очистить свое имя и после смерти. Ему были бы невыносимы подобные подозрения.

Мамина интерпретация выглядела совершенно нелогичной, но я был готов принять ее.

Последние десять лет я хранил в своем сердце маленькую коробку – коробку, окрашенную в цвет горя и сожаления. Только теперь мне начинает казаться, что содержимое этой коробки очень сильно отличается от того, что я себе представлял…

Я искренне благодарю Рёдзи Танабэ. Он выглядит так, словно у него еще остаются какие-то чувства, которые он хочет выплеснуть из своей груди, но меня переполняет желание поскорее заняться решением обрушившихся на меня вопросов, поэтому я спешу попрощаться.

Как умер мой отец? И почему?

3

– Господин Миякэ, вы хотите, чтобы пояс мы тоже почистили?

По какой-то причине в нашем районе работает сразу несколько прачечных, что вызывает между ними жесткую конкуренцию. Они настолько непримиримы друг к другу, что это можно назвать «Войнами за стирку». Хотя, полагаю, мы с женой единственные, кто так это называет. Все прачечные находятся поблизости друг от друга, и у каждой семьи есть какие-то причины, по которым они пользуются той или этой – кого-то интересует, есть ли у прачечной скидочная карта, кому-то важно хорошее отношение к клиентам, кого-то волнует скорость работы и тому подобное.

Мы начали ходить в «Нано-тян клининг» только по той причине, что на их вывеске изображены очень симпатичные цветы капусты, и наш сын всегда показывал на них, когда мы проходили мимо. Нас вполне устраивает и персонал, и качество прачечной, и цена за услуги.

– Пояс?

– Дело в том, что пояс на этом пальто отстегивается, поэтому мы расцениваем его как отдельный предмет одежды. За него взимается отдельная плата.

– А, понятно. – Я не придаю этому особенного значения. – Разумеется, пояс тоже нужно почистить.

– Конечно, – говорит мужчина за прилавком.

Не так давно я понял, что он собственник этой прачечной. На вид ему около пятидесяти или чуть за пятьдесят, он довольно дружелюбный и прямолинейный, так что с ним легко иметь дело.

Я расплачиваюсь и выхожу на улицу. Ни с того ни с сего начинаю думать об отце. В моей памяти всплывает эпизод из детства, когда я вместе с ним ходил в прачечную и возникла похожая ситуация.

Когда он отдавал в чистку мамино пальто, сотрудник задал такой же вопрос: «Поскольку пояс – отдельная деталь одежды, что бы вы хотели, чтобы мы сделали?» Так же, как и я, отец быстро ответил: «Да, конечно, давайте почистим и пояс». Но прежде, чем эти слова успели сорваться с его губ, он уже начал сомневаться. Он беспокоился, что, если это будет стоить дополнительных денег, мама может рассердиться на него и спросит: «Дорогой, зачем было платить лишние деньги за пояс?», поэтому, возможно, ему не стоило сдавать пояс в чистку. В то же время он боялся того, что скажет мама, если пояс останется нечищеным: «Ты оставил пояс грязным? Да кто же оставляет грязным пояс, если сдает в чистку пальто? Ты что, сделал это специально, потому что это было мое пальто?» Я тогда еще учился в начальной школе, но понимал, что он беспокоился о том, что подумает мама, гораздо больше, чем следовало бы. Кажется, я помню, как предложил ему позвонить ей и спросить. Но то ли он не позвонил, то ли она не ответила, то ли отец пробормотал что-то насчет того, что не хочет лишний раз беспокоить ее по такому пустяковому поводу… В любом случае он так и не получил от нее ответа. Вместо этого просто не стал тратить деньги, которые дала ему мама, и использовал свои личные деньги, чтобы расплатиться за пояс. «Вот видишь, Кацуми? Правда, это просто?» Я хорошо помню, что отец казался довольным собой. «Посмотрим, что скажет мама, и, если она сочтет, что пояс не нуждался в чистке, мы просто не будем говорить ей, что это стоило дополнительных денег».

Я и представить себе не мог, что маму на самом деле так сильно заботила дополнительная плата за чистку пояса, и мне показалось странным, что папа всегда был так осторожен с ней, даже когда дело касалось самых незначительных моментов.

– Готова поспорить, что твой отец не знал, как общаться с другими людьми, когда он был ребенком, – сказала однажды моя жена.

К тому времени как мы с ней встретились и у нас начались отношения, папы уже не было в живых, так что она знала его только по моим рассказам, в большинстве из которых я смеялся над тем, как он себя вел.

– У меня самой было не так много друзей, когда я была маленькой, так что я думаю, что понимаю, как он