на гигантском троне, сделанным из иссиня-черного камня, в котором то и дело проявлялись искаженные морды заключенных в нем; по бокам же трона работали жернова, бесконечно перемалывающие души, что наполняли все вокруг пронзительными воплями; из-за этого трон напоминал кошмарную колесницу.

Но куда больший страх и трепет внушал ее хозяин. При виде истинного облика Базузу практически все смертные теряли сознание, сходили с ума или же и вовсе падали замертво. Наверное, если бы пред ним предстал Кзар’Тот, смерть показалась бы им спасительным избавлением.

Туша Князя множилась оскаленными пастями. Тысячи его глаз видели все и вся, тысячи его ушей слышали каждый шорох и перешепот, множество непрестанно отмирающих и вновь появляющихся лап и щупалец готовы были разорвать любого на мелкие кусочки — а потом собрать воедино в послушную марионетку, ведомую лишь жестокой волей своего создателя.

— Какое же дело привело тебя в мои угодья, Assah’grwiklos? — голос Кзар’Тота то ревел сотнями тысяч голодных зверей, то был еле слышен, как дуновение чумного ветра.

Базузу, что находился у подножия престола, взирая на Кзар’Тота снизу вверх, только услышав свое настоящее имя полностью осознал, во что ввязался. Однако отступать было поздно. Дать слабину при Великом Князе — равно что самовольно залезть в один из жерновов, обрекая себя на вечные мучений, покуда Кзар’Тоту не надоест слушать его вопли и он отправит его в вечное незабытье.

— Я прибыл сюда за тем, чтобы задать тебе один вопрос, о, мудрейший, — Базузу произнес это с уважением, но неподобострастно; всем было известно, что Кзар’Тот терпеть не может излишнюю лесть и не один лизоблюд сгинул, став заключенным в его троне. — Ибо мудрость твоя не знает границ, а познаниям позавидуют лучшие умы всех миров.

— И что же ты принес мне в качестве дара? — спросил Кзар’Тот.

Базузу замялся. Направляясь сюда, он хотел было предложить Князю душу сопляка, но только сейчас понял, сколь мелочен этот подарок. Не ровен час Кзар’Тот сочтет такое подношение оскорблением — и тогда участь Базузу предрешена.

— Ты посмел явиться к Хозяину без ничего?! — пролаяло нечто о двух собачьих головах, таящееся в тени за троном; похоже то был Аззан, Лорд Гнили, получивший место возле Князя за свою невероятную преданность и ничуть не уступающий тому в жестокости. — Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще решил…

— Хватит, — лениво бросил Кзар’Тот и Аззан тут же умолк. — Не думаю, что наш гость при всем желании смог бы предложить мне хоть что-то интересное. Но тебе повезло, червь. Сегодня у меня радушное настроение и я готов выслушать тебя.

— Знаком ли ты, о, могущественнейший, с заклинанием, способным полностью поработить волю смертного?

— Если ты еще раз хотя бы посмеешь усомниться в моих знаниях, я лично разорву тебя на миллион кусочков, соберу воедино и разорву заново, — глаза Кзар’Тота вспыхнули яростью, а голос зазвенел сталью; Базузу, сжавшийся в комочек, уже было решил, что Великий Князь воплотит свою угрозу в жизнь, когда он продолжил уже куда более спокойным тоном. — Разумеется, я знаю подобное заклятье и не одно. Ты пришел сюда проверить мои силы?

— Конечно же нет, о, владыка, — Базузу говорил так подобострастно, как только мог, искренне надеясь, что Кзар’Тот не учует переполнявшую его гостя злобу. — Я лишь смиренно молю тебя научить меня таком заговору.

— Вот как? — в голосе Кзар’Тота засквозила насмешка. — Значит, ты пришел сюда без приглашения, не соблаговолив даже захватить с собой хоть какую-нибудь жалкую душонку и просишь меня передать тебе заклятье, которое не знают даже мои самые преданные вассалы? Ты либо самый большой глупец, которого я встречал, либо самый дерзкий наглец всей Той Стороны. А теперь назови мне, пожалуйста, хотя бы одну причину выполнить твою просьбу, а не уничтожить на месте?

— Смертный, с которой я путешествую в другом мире, сейчас направляется в Исслейм, — быстро-быстро затараторил Базузу, видя, как обе головы Аззана плотоядно облизываются, в ожидании скорого ужина. — Там, по слухам, явилось физическое воплощение какого-то божества. Научи меня тому, что я прошу, величавейший, и клянусь — если в Исслейме и вправду затаился демиург, я заставлю человека призвать тебя и помогу захватить сущность бога. Только представь, сколько энергии ты получишь! Ты станешь первым из четверки Великих — мне же достаточно будет смиренного местечка в твоей свите.

Кзар’Тот молчал столь долго, что для Базузу ожидание превратилось в вечность. Демонические владыки, толпящиеся позади трона своего повелителя, прекратили грызню, выжидая, покуда их господин вынесет решение. Умолкли стонущие голоса душ, что без устали перемалывал постав. Даже кислотные капли, падающие с неба, прекратили шипеть подобно раненым гадюкам.

Кзар’Тот молчал столь долго, что для Базузу ожидание превратилось в вечность. Демонические владыки, толпящиеся позади трона своего повелителя, прекратили грызню, выжидая, покуда их господин вынесет решение. Умолкли стонущие голоса душ, что без устали перемалывал постав. Даже кислотные капли, падающие с неба, прекратили шипеть подобно раненым гадюкам.

Наконец Кзар’Тот начал говорить — и голос его словно пробудил застывшую вокруг действительность, сделав звуки в сто раз громче, а цвета еще более ярче.

— Хорошо. Я помогу тебе. Но если ты попробуешь обмануть меня, — Кзар’Тот выплевывал каждое слово, что отдавались эхом от стен залы, — я заставлю тебя страдать вечность. Ведь есть участи хуже смерти и кому как не тебе знать об этом. Слушай очень, очень внимательно…

Базузу повторял про себя нужные слова до тех пор, пока не покинул царство Кзар’Тота, будучи просто вне себя от радости. Верно говорили, что Великие Князья уже настолько обрюзгли и разжирели, окружив себя армией лизоблюдов, что провести их вокруг пальца не сложнее, чем обдурить какого-нибудь смертного. Разумеется, Базузу не собирался использовать новоприобретенные знания для того, чтобы преподнести свою добычу на блюдечке Кзар’Тоту взамен жалких крох.

План Базузу был прост: не дать этим пентюхам уничтожить божество и попытаться заключить с ним союз. Быть может, восставший божок поможет Базузу и самому возвыситься до Великого. А уже после этого он сможет еще раз переговорить с Кзар’Тотом, уже с глазу на глаза. И кто будет пред кем пресмыкаться — хороший вопрос…

А еще Базузу просто-таки съедало любопытство. Наверное, самым главным врагом любого бессмертного — с оговорками, разумеется — существа является скука. Когда у тебя впереди гребаная бесконечность, бесконечные интриги меж демонов вызывают лишь скуку, а убиение смертных и пожирание их душ уже не приносит былую радость, необходимо дорожить любой возможностью хорошенько поразвлечься.

Вот только у Базузу были свои представления о веселье.

Что ж, теперь-то наконец можно было заняться