Шрифт:
Закладка:
В прореху медленно возвращался свет. Было видно, как проносится по воздуху какая-то рванина, щепки, всякая мелкая дрянь.
Лицо исчезло.
«Воля мне, свобода, дивная дорога».
Ветер вроде бы утихал. Может, вихрь уходил дальше – терзать и без того истерзанные руины, бесноваться над пустой землёй. А может, это была короткая передышка перед очередным ударом. В любом случае, оставалось только одно: ждать, забившись под ветхую крышу бункера, и надеяться, что та не обвалится.
Пол под ногами вдруг принялся ощутимо вибрировать. Одновременно откуда-то послышался новый звук, непохожий на всё, что они слышали раньше – громкий шорох.
– Это что? – прошептал Петер.
Кат встряхнулся и наклонил голову, прислушиваясь. Шорох нарастал, теперь ясно было, что он доносился снизу: что-то скреблось там, под землёй, шелестело, ворочалось.
Пол содрогнулся, поддав в ступни.
Петер ойкнул.
Кат выругался.
Толчок повторился, снова и снова, с каждым разом всё сильней.
«Не понос, так золотуха, – обречённо подумал Кат. – Валить отсюда надо… Да только куда?»
Раздался глухой взрыв. В трёх саженях от них бетонные плиты пола вспучились, затем какая-то могучая сила ударила снизу, взломав их и подбросив обломки на аршин вверх.
Кат шагнул назад. Петер тоже попятился, споткнулся и, чтобы не упасть, схватился за Ката.
В проломе между плитами мелькнуло нечто большое, тёмное. Послышалось сиплое фырканье, ворчание, хлюпающие вздохи. Выгибаясь в немыслимых местах, выросла мосластая лапа. Ухватила когтями бетонную плиту, откинула, точно картонку.
И вдруг сгинула. Исчезла в глубине, откуда появилась.
Петер громко сглотнул.
– Всё, – сказал Кат, хватая мальчика за плечо. – Уходим.
– Ага, – тот мелко закивал, потом вскинул перепуганные глаза. – Так а там же торнадо…
– Похер, – оборвал Кат и боком, чтобы не выпускать из вида яму, двинулся к выходу.
«Эта уродина пострашней любого вихря будет, – подумал он. – Вон когти какие. С одного удара пополам порвёт».
Над ямой забрезжил свет. Слабый, желтоватый, очень мирный с виду.
– Не бойтесь! – крикнул кто-то по-божески. – Идите сюда!
Кат остановился. Свет стал ярче, на стенах качнулись тени. Из ямы показался человек. У него было круглое одутловатое лицо, самое обычное, и обычные руки – никаких когтей и лишних суставов. Над головой человек держал фонарь.
– Идите! – повторил он. – Буря сейчас вернётся, времени мало! Ну?
Словно подтверждая его слова, за спиной у Ката завыл, набирая силу, ветер. Бункер отчаянно заскрипел.
– Пойдём? – спросил Петер неожиданно спокойным голосом.
Кат хотел сказать, что это не лучшая мысль. Что ему никогда не нравились люди, которые начинают знакомство со слов «не бойтесь». Что этот человек появился из-под земли подозрительно вовремя – как раз тогда, когда им грозила смерть от разбушевавшегося вихря. И что обстоятельства, сопутствовавшие его появлению, не внушают доверия ни на вершок, а внушают только ужас.
Но Петер уже топал вперёд, к яме.
– Добрый день! – крикнул он. – Спасибо, что выручили! Дела у нас шли совсем плохо!
– Здесь у всех дела идут плохо, дружок, – отозвался хозяин фонаря. – И уже довольно давно. Меня зовут Фьол Юханссон, я тут вроде как за службу спасения.
Произнеся эти слова, он принялся вылезать наружу. Сперва показалась его грудь, потом – туловище, а затем – ноги.
Если их можно было так назвать.
«Держите меня семеро, – подумал Кат. – Ну и срань».
Петер остановился. Не отрывая взгляда от человека с фонарём, сделал пару неверных шагов в сторону.
– Извините, – пролепетал он.
А потом нагнулся и выблевал всё, что съел полчаса назад.
X
Рождение первого поколения людей-богов, сильных и могущественных, было подобно рождению сверхновой звезды. Терраформирование, возведение городов, обустройство промышленности – всё это делалось нечеловечески быстро и с невиданным размахом. Часто – при содействии самого Основателя.
Столь же нечеловечески быстрыми оказались и первые войны, закончившиеся почти мгновенной гибелью населения планет, на которых они возникли. Те, кому повезло уцелеть, свидетельствовали: Основатель пытался остановить враждующих. Но это было ему не под силу.
Однако нашлись счастливые миры, где никто не воевал. Там благополучно родилось второе поколение, за ним – третье и так далее. Правнуки первопроходцев были неизмеримо слабее своих предков. Если они затевали свару, то в дело шла не смертоносная магия, а примитивное оружие: пороховое, реактивное, метательное.
В эти войны Основатель уже не вмешивался, считая их, по-видимому, чем-то вроде естественного отбора. А может, он попросту наблюдал вырождение своих подопечных и постепенно разочаровывался в
