— Валентин Миронов.

— Так вот, Валентин. Будем тут делать центр глобальной компьютерной сети. Ну, вернее, не центр, а узел. Уже летит оборудование. Слышал про «Академсеть»?

— Это в Ленинградском Физико-техническом институте имени Иоффе?

Я кивнул.

— Мы ездили туда на практику после первого и третьего курса.

— И как?

— Здорово. Они создали вычислительный центр общего пользования. Ой! Коллективного пользования! Говорят, что уже восемнадцать научных организаций Ленинграда пользуются услугами центра. Представляешь, когда мы были там после первого курса на ознакомительной практике, там пользовались перфокартами, а сейчас там вводят данные не с помощью перфокарт, а с помощью компьютерных терминалов.

— Во-о-о, — подумал я. — Это уже прогресс. В моё время в семьдесят восьмом только думали переходить на терминалы.

— Отлично, — покивал я головой. — Вот и тут сделаем что-то типа такого же. Поставим сервера, протянем локальные сети МГУ, соеденим их с Академсетью. А потом выйдем на зарубежные центры. Читал в постановлении: «обеспечить Фонду возможность автоматизированного обмена информацией с зарубежными сетями ЭВМ и банками данных»? Хочешь этим занятся?

— Конечно хочу!

— Ну, вот! Собирай команду! Зачтётся вам как дипломная работа.

— Я на четвёртом курсе ещё.

— Ну, тогда как курсовая работа. Придётся писать коммуникативные программы. Мои компьютеры чуть-чуть другие, нежели машины, что стоят в вашей лаборатории. Компьютерную лабораторию сделаем. У каждого на столе будет стоять персональный компьютер. Круто?

— Здорово! Когда начинать?

— Думаю, что дня через три. Завтра получу оборудование. Мне ещё с вашим руководством поговорить надо, а мы ещё и не познакомились даже. Ха-ха…

Пиво допили через полчаса и студенты, отягощённые пенным напитком и арахисом, попрощавшись, побрели из Большого зала. Закрыв его, я, имея в руках большой плед, отправился в кабинет директора театра, где имелся старенький, видевший, вероятно, многое, диванчик. Накинув на него плед я прилёг и с удовольствием проспал до того момента пока не позвонил телефон.

На удивление я был бодр. Пиво никак не отразилось на моём лице, которое я, как только поднял голову с диванного подлокотника, сразу увидел в большом зеркале. Видимо директор был женщиной, — подумал я. — Или что-то типа этого… Кхе-кхе…

«Кхе-кхе» я уже сказал вслух, поднял трубку с аппарата и приложил к уху.

— Слушаю! — сказал я.

— Товарищ Делаваль, здравствуйте. Это приёмная ректора Московского Государственного Университета.

Девушка, произносила слова раздельно и получалось именно с большой буквы.

— Очень хорошо! И?

— Э-э-э…

Девушка «зависла».

— Лапушка, я вас слушаю, -нежно произнёс я слегка охрипшим от утреннего ора битловских песен голосом.

— Анатолий Алексеевич хотел бы встретиться с вами, товарищ Делаваль.

— Конечно-конечно, — так же нежно произнёс я, добавляя французский акцент. — А правильно понимаю, что Анатолий Алексеевич — это ректор Московского Государственного Университета.

Я так же выделил каждое слово в названии ВУЗа.

— Правильно поняли. Когда вам будет удобно?

Мне вдруг показалось, что в трубке, кроме девичьего взволнованного, присутствует и тяжёлое мужское дыхание. Поняв, что это точно не «гэбня», я улыбнулся.

— Тогда, когда удобно Анатолию Алексеевичу.

— Прекрасно! Тогда можно сейчас. Вы же у себя в Театре?

— Да. Я в театре, — подтвердил я, не став ерничать, типа: «а куда вы звоните?»

— Знаете где кабинет?

Я знал где кабинет ещё по своей прошлой жизни.

— Найду.

— Ждём.

Я поднялся с дивана и прокрался в большой зал, где переоделся в тёмно-синий классический костюм, белую рубашку с тёмно-бордовым галстуком «хэнд мэйд», темно-синие Германские туфли «Саламандер» и носки той же фирмы. Взял фирменый бумажный пакет какого-то Французского бутика с заготовленным подарком, надел классическое тёмно-бордовое пальто с синим шёлковым шарфом, такого же цвета шляпу и отправился в резиденцию руководителя МГУ.

Встретившаяся мне по пути директор Дворца культуры так и осталась стоять с раскрытым ртом. Я, понимая, её состояние, только приветливо улыбнулся.

— Ничего, привыкнут, — подумал и вздохнул я, отметив, каким взглядом она проводила мой пакет с фирменой французской надписью. Да-а-а… Ну, ничего-ничего. Пройдёт.

Сдав на вахте ключ обомлевшей от моего вида вахтёрше, широко шагая по асфальтовым дорожкам, отправился в административный корпус. Пройдя с помоьщю пропуска вахту, поднялся на лифте на десятыый этаж и нашёл приёмную ректора. Вошёл. Встретился взглядом с глазами секретаря, миловидной брюнетки лет тридцати с коротким «каре» на голове.

— Здравствуйте! Я Пьер Делаваль.

— О! Очень приятно! — сказала она.

— А так? — спросил я, вытаскивая и кладя на стол блок американской фруктовой жевательной резинки.

— Так ещё приятнее, — сказала с широкой улыбкой девушка. — Раздевайтесь.

— Прямо тут? — удивлённо глядя на неё, спросил я.

— Можете пока снять только пальто, — поддержала мою шутку она. — Анатолий Алексеевич не любит экстравагантных артистов. Так театр и разогнал.

— Понятно. Спасибо за подсказку. Буду вести себя осторожнее.

— Вы весёый! — сказала девушка и постучала в дверь кабинета ректора. — Анатолий Алексеевич? Товарищ Делаваль пришёл.

— Пусть заходит, — буркнули из глубины кабинета.

Я вошёл. Ректором оказался мужчина возрастом чуть за пятьдесят, с высоким лбом, седыми волосами, зачёсаннями назад, в очках с чёрной оправой, пухлой нижней губой и волевым с ямочкой подбородком.

— Да-а-а, — подумалось, — такой точно не любит шутить.

На нём был надет костюм-тройка на лацкане которого был приколот какой-то маленький крулый значок с непонятнымы мне символами.

— Здравствуйте, Анатолий Алексеевич, — поздоровался я первым.

— Здравствуйте, товарищ Делаваль.

Ректор встал из своего кресла и мы пожали руки.

— Странно, почему они меня называют «товарищем»? В компартию Франции