Мне ничего не оставалось, как смиренно последовать за ней.

Судя по тому, как Линдси свободно и уверенно перемещалась между торговых рядов, она чувствовала себя здесь, как рыба в воде. Она так органично вписывалась в буйство базара, словно являлась сердцем этого шумного организма.

Сначала мы прошли вдоль прилавков со свежими овощами и фруктами. Ароматы цитрусовых, сладкого перца и сочной зелени ударили в ноздри миксом свежести. На витринах возвышались пирамиды из яблок всей палитры красного оттенка. В горшках торчали кусты яркой зелени. Рыжая тыква, как сокровище пиратов, хранилась в деревянных ящиках, напоминавших сундуки.

В глазах запестрило от многообразия форм и цветов, а я все равно не мог оторвать взгляда от моей горячей девчонки. Будь моя воля, я бы наблюдал за ней бесконечно.

Как она тщательно выбирала каждый продукт: принюхивалась, осматривала, и, если он проходил ее жесткий отбор, со скептическим видом складывала в крафтовый пакет, протянутый работником. Услышав заявленную цену, Лин морщила нос и кидала взгляд на соседний прилавок.

Такая тактика приносила скидку и довольную улыбку на лице Лин.

Я усмехнулся. Она оказалась хитрее, чем я предполагал.

– Нам нужны филе индейки и говяжья вырезка, – проговорила Лин, направляясь в мясные ряды.

Я последовал за ней, удивляясь самому себе. Не от того, что я был похож на дрессированную собачку и покорно шел за Лин, держа в зубах пакеты. А от того, что эта девчонка прочно поселилась в моей голове. Никогда бы не подумал, что с ней мне будет легко и комфортно.

Когда все покупки были сделаны, мы решили перекусить на местном фуд-корте. Он располагался на открытом воздухе и встретил нас вереницей однотипных домиков. В каждом из них предлагали разные угощения – начиная от простых пончиков и заканчивая бисквитом из лобстеров.

Здесь уже ощущался рождественский дух. Огни гирлянд украшали крыши, окна и все, что представлялось возможным на зданиях кафе. От праздничной атмосферы не отставала и погода. Белые хлопья падали на асфальт, покрытый первым инеем. На улице был порядочный минус. Вторая середина декабря выдалась морозной, и я уже был согласен на суп из моллюсков, лишь бы куда-нибудь зайти, чтобы поесть и согреться.

Я хотел заскочить в Red's Best, но неожиданно Лин вздрогнула и отскочила от дверей, будто ее ударило током.

– Я не могу туда зайти, – она растерянно взглянула на меня.

В этот момент я готов был отыскать рубильник и вырубить электричество к чертовой матери. Пускай все погрузится в темноту и тишину. Только бы не видеть грустные серые глаза Лин из-за долбанных «Jingle Bells» и «Let it snow». Единственный день в году, который все ждали, как наивные дети, она воспринимала с чувством безысходности.

Я уже хотел предложить ей поехать домой, как вдруг нам перегородил дорогу загорелый мужчина.

– Buongiorno ca amici!* – он широко улыбнулся и занял место между мной и Лин.

Я недовольно на него зыркнул, но это его не смутило. Незнакомец приобнял нас и быстро подтолкнул ко входу в кафе. Ему повезло, что мои руки были заняты тяжелыми пакетами, иначе его белоснежная улыбка уже давно сливалась с пушистым снегом на асфальте.

– Prego!** – мужчина открыл дверь и пропустил нас вперед.

Услышав игравшую здесь музыку, я облегченно вздохнул.

Вместо стандартных рождественских песен из динамиков играла мелодия на итальянском языке. И в целом тут была приятная обстановка. С потолка свисали светильники в форме фужеров. На стенах орехового цвета по всему периметру располагались полки. На них стояли бутылки. Их было много. Десятки. Нет, пожалуй, сотни бутылок.

Вдоль окон и по центру стояли несколько столиков из темного дерева, покрытых прозрачным лаком. Почти все они были заняты гостями.

Незнакомец повел нас к свободному в углу столику и без перерыва болтал. Судя по всему, он был итальянец. Очень разговорчивый итальянец.

– La vita e troppo breve per bere vino cattivo!*** – проговорил он, отодвигая стул для Лин. Она сняла с себя пальто, оставшись в черном кашемировом свитере.

– Ты знаешь итальянский? – она удивленно на меня посмотрела. – Что он сказал?

– Я разобрал слова "жизнь" и "вино", – ответил я, поставив на пол пакеты. Затем оттолкнул плечом итальяшку, стоящего сзади Лин.

Можно подумать, я не в состоянии задвинуть стул для моей девушки.

– Si, signore, – незнакомец протянул руку для приветствия. – Mi chiamo Marlo. Sono il proprietario di un negozio di liquori.****

– Рэймонд, – представился я, пожимая его ладонь.

Рукопожатие Марло было крепким. Я взглянул на недоумевающую Лин и объяснил:

– Его зовут Марло.

– Очень приятно, – она улыбнулась мужчине. – Линдси.

Я занял место напротив нее, и Марло довольно быстро принес два фужера, которые наполнил бордовой жидкостью. Продолжая тараторить на своем языке, он продемонстрировал бутылку Лин, и ее глаза округлились.

– Марло предлагает Барбареско, – увидев на моем лице непонимание, Лин добавила. – Это как кузен Бароло, короля вин.

– Мой уровень познания в винах находится где-то между законом сингулярности и языком народов майя, – я усмехнулся, наблюдая, как Марло поставил бутылку и отошел от столика. – Я не любитель вин. Мне больше подходит…

– Бурбон, – сказала Лин, вертя в пальцах ножку бокала. – Как цвет твоих глаз.

Я удивился поэтичному сравнению от нее, не заметив, как к нашему столику вернулся Марло. Он принес тарелку, на которой лежали незнакомые мне ярко-желтые кусочки, напоминавшие запеканку. Они были посыпаны свежей зеленью и выглядели аппетитно.

– Это полента, – пояснила Лин, заметив, как я разглядываю закуску. – Она готовится из кукурузной муки, поэтому у нее такой яркий оттенок.

Я сделал глоток вина. Терпкий прохладный напиток остудил гортань и спустился по пищеводу, разгоняя по телу тепло. Стало приятно. Лин последовала моему примеру и, прикрыв веки, поднесла бокал к губам.

– Откуда такие познания в винах и еде?

– Постепенно приходилось узнавать во время работы, – Лин пожала плечами, насаживая кусок поленты на шпажку. – А что насчет тебя? Куда ты хочешь устроиться, когда закончишь колледж?

Я потянулся к закуске. На вкус она была такой же, как и на внешний вид. То есть, аппетитной и вкусной.

– Я заканчиваю последний курс факультета журналистики, – ответил я, прожевав поленту. – Но не хочу связывать жизнь с прессой. Если честно, то я думаю насчет того, чтобы стать копом, – сказал я, и на последних словах Лин подавилась закуской.

– Ты точно пересмотрел сериалы с полицейскими, – она откашлялась в салфетку, скрывая улыбку. – А еще я представила тебя в форме копа, – добавила Лин, и ее щеки приобрели красивый розовый оттенок.

Заметив непривычное для нее смущение, я опустил руку под стол и провел ей по ее колену.

– Я был бы хорошим или плохимполицейским? – спросил я.

Моя ладонь двинулась к ее внутренней стороне бедра, и щеки Лин стали ярче, сливаясь с цветом вина. Я улыбнулся. Мне нравилось, когда она