того, чтобы ты ходила в моей футболке. И я поддерживаю идею отправиться вместе с тобой в душ, – сказал он низким голосом. – А еще я ненавижу проводить выходные за просмотром телека с пивом.

Его теплая ладонь коснулась моей щеки, и на мгновение я прикрыла глаза.

– Какой финал ты хочешь для нашей истории? – спросил Рэймонд, и я распахнула веки.

– Все хотят хэппи энд. Но его не хватит на всех, – тихо ответила я, наслаждаясь его прикосновениями.

Рэймонд провел большим пальцем по моей нижней губе, повторяя ее изгиб. А затем надавил на нее, принуждая разомкнуть губы.

– Мы живем, думая, что влияем на ход истории и на ее финал, – хрипло проговорил он. – Но потом в нашей жизни появляется человек, который меняет наш мир на сто восемьдесят градусов.

С этими словами Рэймонд придвинулся ближе, и его лицо оказалось настолько рядом с моим, что я ощущала на коже его дыхание. Он склонил голову, и его губы задели мою мочку уха. По телу тут же пробежали мурашки, а тепло застыло внизу живота.

– Ты перевернула мой мир и вернула к жизни, – сказал он.

От его признания меня охватила дрожь. Я волнительно облизала губы, боясь, что совсем скоро потеряю над собой контроль. Еще один шаг со стороны Рэймонда, и я подниму руки и обниму его. Еще один его шаг, и я прижмусь к нему, впиваясь в его губы.

Но Рэймонд не сделал шаг. Он провел по моим волосам, а затем… оторвался от меня, встал с дивана и покинул гостиную. От досады я бросила подушку в том направлении, куда он ушел. Я так и знала, что все закончится именно так!

Еще несколько секунд я всматривалась в темный коридор в надежде, что Рэймонд скоро вернется. Так и не увидев его широкоплечую фигуру, я откинулась на подушки и скрестила перед собой руки. Рэймонд в очередной раз оставил меня растекаться никчемной лужицей.

– Снимай кофту, – неожиданно раздался его низкий голос.

Я замотала головой, думая, что выжила из ума. Мне померещилось, или Рэймонд попросил меня раздеться?

Вернее, не попросил. Он требовал.

– Раздевайся, – Рэймонд подошел к дивану, положил на него плед и уселся рядом со мной. – Я смажу твои синяки мазью.

– Мазью? – я уставилась на него, пока он снимал крышку с небольшой банки.

– Мазью, – подтвердил Рэймонд. – Я часто ей пользуюсь, и она отлично лечит. Снимай кофту.

Мои щеки предательски покраснели. Выходит, Рэймонд сказал мне снять с себя одежду не с той целью, про которую я подумала. Горестно вздохнув, я ухватилась за края кашемирового свитера и стянула его, оставшись в топике.

Рэймонд подсел ближе, и я почувствовала жар, исходивший от его тела. Взяв мое запястье, он нанес прохладную каплю мази и начал осторожными плавными движениями втирать ее в кожу. После этого он повторил то же самое с моей второй рукой.

– В составе крема гепарин – он ускоряет рассасывание синяков, настойка календулы заживляет, а сок алоэ снимает отек и боль, – пояснил Рэймонд, подняв на меня темные глаза.

Все его слова вылетели из головы. Пускай он рассказывает про целебные свойства мази или вспышку нового вируса в Китае или численность населения майя – любая тема, лишь бы слушать его низкий голос.

Рэймонд поднял руку и коснулся моей шеи. Я с трудом сдерживалась, чтобы не закрыть глаза и не запрокинуть голову, всецело отдаваясь прикосновениям его теплых ладоней. Но вместо этого я смотрела на его серьезное лицо, отмечая с какой сосредоточенностью Рэймонд подошел к делу.

Он действительно со старанием залечивал мои раны. Не пропустил ни одного дюйма пораженного участка на шее и на ключицах.

Я едва подавила глубокий вздох. При какой температуре растворяется человеческая плоть? Наверное, от моей кожи уже ничего не осталось. Она расплавилась под пальцами Рэймонда.

– Нужно снять майку, – скомандовал он.

«Я могу сама смазать все остальное. Какого черта я должна сверкать перед ним обнаженной грудью»

«Заткнись, Коултэр. Просто возьми и сделай то, что сказал Рэймонд. Перестань строить из себя невинную овечку и избавься от долбаного топика. Ты же сама хочешь, чтобы этот горячий парень обмазал тебя с головы до ног»

Интересно, мой внутренний конфликт считался началом шизофрении? Я выпустила воздух и сняла с себя топик, под которым не было бюстгальтера.

На какое-то мгновение Рэймонд перестал шевелиться. Мне кажется, он задержал дыхание, когда его темные глаза спустились с моего лица на мою обнаженную грудь. От прохладного воздуха в гостиной соски затвердели, но я не стала прикрывать себя руками и прятать синяки. Я хотела ощутить на себе теплые сильные ладони, которые могут меня излечить.

Наконец Рэймонд в очередной раз потянулся за мазью, а затем положил свою татуированную руку на то место, где бешено колотилось сердце. От этого контакта я вздрогнула, а по коже побежали мурашки.

Рэймонд нанес несколько капель на грудь, очертил круг вокруг соска, и я вжалась в диван. На самом деле я отчаянно жаждала поддаться вперед, навстречу его прикосновениям, но изо всех сил себя сдерживала. Рэймонд трогал меня не потому, что ему это нравилось, а потому что он хотел мне помочь поскорее избавиться от синяков.

На его шее дернулся кадык, когда он нанес несколько капель на живот и начал втирать мазь. Я опустила взгляд, украдкой посмотрев ему между бедер, и меня охватил непривычный трепет. Под его джинсами отчетливо выпирал бугор, но внешне лицо Рэймонда оставалось абсолютно беспристрастным.

Я не понимала: в чем дело. Если Рэймонд хотел меня, тогда почему он скрывал свое желание?

Вдруг осознание обрушилось на меня с такой неожиданностью, будто молния ударила в дерево. Мне стало ясно, почему я лежала перед ним практически голая, а Рэймонд не предпринял ни одной попытки соблазнить меня.

Его член отреагировал на меня. Но сам Рэймонд не хотел меня. Его отпугивали мои синяки, и то, что со мной сделал Майк.

За одно мгновение мой взгляд стал убийственным, и я с яростью потянулась за топиком.

– Что ты делаешь? Мазь должна впитаться, – Рэймонд поднял темные глаза на мое лицо.

– Я тебя отпугиваю? – спросила я, и мой голос от напряжения дрогнул. – Скажи, как есть! Кто захочет ту, на которой оставил отметины другой?

Если тишина могла оглушать, то сейчас был, как раз такой случай. Несколько секунд Рэймонд молчал, но лучше бы он накричал на меня.

– Ты правда считаешь, что меня отпугивают синяки? – недовольно спросил он, закручивая крышку на банке.

Интересно, а у него есть мазь, чтобы стереть из памяти весь этот дурацкий день?

– Называй вещи своими именами! Вместо "синяков" ты хотел сказать "клеймо"! – закричала я, наперекор Рэймонду натягивая обратно топик.

– Если бы я хотел сказать "клеймо", я бы сказал прямо в лоб! – его глаза пылали огнем. Рэймонд кинул банку на