– Ты, правда, классный! – радуя своим заливистым смехом, выкрикнула она и помахала на прощание. На это оставалось только развести руками. Было в ней что-то такое… цепляющее… Что-то пульсирующее, горячее, живое!.. Что-то, что так хотелось присвоить. Только потому их встреча была не последней. Эта встреча стала только началом.

Глава 17. Влада. Сейчас

Влада злилась на него. За то, что явился и за то, что всё-таки вскрыл старую пульсирующую рану. Забыть было проще. Сделать вид, будто всё хорошо, казалось выходом. Теперь же получалось, что она наивно пряталась от собственных страхов. Пряталась, подстраивалась под них, наверно, даже пыталась смириться, но… к чему всё привело?.. К тому, что среди ночи хочется выть от собственной беспомощности, хочется кричать от раздирающей злости и хочется плакать навзрыд, наивно полагая, что это поможет что-то исправить. А ещё… ещё тоже хочется вспомнить. Каким был он и какой она…

Надо же, Багдасаров сказал, что она совсем не изменилась! Даже интересно, что имел в виду? Может быть, взбалмошный характер? Или привычку ходить по грани, зависая одной ногой над пропастью? Или, не дай бог, намекал на талант находить приключения на пятую точку! Уж в этом ей не было равных!.. Но было кое-что ещё. То, что казалось важным и настоящим. То, что имело цену, но так ей и не досталось.

Подобравшись в постели и устраиваясь на ней сидя, Влада поёжилась от внезапно коснувшегося плеч холода. Всё же не стоило дразнить Багдасарова и оставаться обнажённой. Вполне возможно, что тогда бы он не ушёл… Внезапно посетила мысль, что быть одной не хочется. Ни сейчас, ни вообще, в принципе. Что-то в её распланированной жизни пошло не так. Идеальная схема «я-работа-бар» дала трещину, да, в общем-то, идеальной уже и не казалась. Теперь последние десять лет виделись ущербными и больше походили на прозябающее существование. А как красиво всё начиналось…

***

Жизнь в большом городе накладывала свой отпечаток. Эта жизнь обесценивала законы и принципы. Она вручала билет на станцию «вседозволенность» и щедро платила приключениями. Порой они казались опасными, порой просто забавными, а иногда доставляли истинное удовольствие. Жить было весело, жить было интересно.

Но манили вовсе не большие возможности. Манили люди. Разные. Из узкого круга одноклассников Влада совсем скоро выжала максимум. Их потребности были просты и понятны, а ещё совершенно примитивны. Хотелось новой, свежей крови, нужно было идти дальше. В большой мир. Особо занимательным показался мир взрослых мужчин.

Влада рано осознала свою привлекательность и с усердием принялась развивать женственность. Вдруг выяснилось, что самым совершенным оружием в мире оказались человеческие пороки и слабости. Это было даже забавно… Забавно использовать эти самые слабости против их обладателей. Миниатюрная блондинка с голубыми глазами была эротической фантазией подавляющего большинства мужчин. Их стопорило и клинило. Их подбрасывало от желания получить новую игрушку. А Влада щёлкала их, как орешки, и теряла интерес до того, как успевала погрузиться в ущербную душонку.

Она могла быть милой, ласковой и нежной. Могла бы смущённо краснеть и негласно призывать на свою защиту, но Владе всё это было неинтересно. Куда больше занимала провокация, откровенный конфликт. Вот где бурлили истинные эмоции, в которых она так нуждалась. Не каприз – а самая настоящая зависимость.

И эта зависимость проявилась достаточно быстро. Ей нужен был экстрим, выброс адреналина. Нужны были человечки, которыми можно руководить, словно шахматными фигурами. Как попытка отыграться за собственные обиды. Мужчины большие и сильные, она умная и хитрая – всё честно.

Иса, наивно рассчитывая на то, что неуёмную энергию можно держать под контролем, предложил Владе танцы. Он не ожидал, что умные девочки даже этот безобидный навык могут использовать в своих интересах. И танец стал оружием. Язык тела, язык жестов был настолько занимателен и красив, что новые и новые «игрушки» становились в очередь, желая, чтобы их тоже сломали. Чтобы растоптали их амбиции, унизили достоинство, указали незавидное место где-то в конце пищевой цепи.

Руководитель танцевального коллектива стал одной из случайных жертв. Рассказывая о том, какими талантами обладает новая ученица, он буквально захлёбывался слюной, пророчил большое будущее. Влада лишь усмехалась тому, насколько мелкими и ничтожными могут оказаться мечты. Тешить случайного зрителя… Разве может быть что-то более пустым и бессмысленным? Увидеть в ней женщину, вылепить её из куска пластичной глины личность тренер задумал исключительно из тщеславия. Наивного мальчишку Влада смяла как бумажную салфетку. А чтобы раскрывать и огранять талант, она выбрала улыбчивую кореянку. С тех пор процесс пошёл с упором на результат.

Иса был недоволен. Он злился и грозился всё рассказать отцу. Но, по сути, оставался совершенно беспомощен перед безусловным обаянием Влады. Конфликты, которые выходили за рамки, «гасил» именно он. Чаще оставалась возможность договориться – кто из «пострадавших» в здравом уме признается, что его поставила на колени девчонка? Но были и те, кто за горячую голову расплачивался кровью. Иса умел объяснять и отбивал желание ввязываться в разборки. Плохо понимала только сама Влада, но за то она и получала больше остальных!

Её список «бывших» становился всё длиннее, а приключения уже давно приносили больше неудобств, чем удовольствия. В клуб Влада приходила чаше с целью забыться, спрятаться от реальности и заглушить крепким алкоголем подступающую к горлу тошноту.

Отец всё глубже погружался в бизнес, дома появлялся редко и, кажется, завёл постоянную любовницу. Предоставленная сама себе, Влада давно ни перед кем не отчитывалась. Для большой семьи она всегда оставалась сорняком. Диким и колючим. И не собиралась меняться.

Тем вечером отец праздновал юбилей. В ресторан пришли большие люди, они говорили громкие слова и бросались щедрыми обещаниями. Влада сидела от Керима по левую руку, а справа почему-то оказалась незнакомая ей девица. Девица жалась к Кериму и важничала, на Владу она поглядывала с демонстративным превосходством. Именно это самое превосходство было решено укоротить. Ловким росчерком кинжала, с которым Влада не расставалась даже во сне, удалось рассечь обе бретели платья. Гладкая ткань скользнула по телу и собралась лужицей у ног папочкиной пассии. Кто-то шокировано ахнул, Влада язвительно улыбнулась, а девица, прикрыв ладонями голую грудь, оглядывалась по сторонам в поиске поддержки.

Уединившись, Керим влепил любимой дочери крепкую затрещину, но урок точно усвоил: впредь выставлять личную жизнь напоказ он поостережётся. Роль скорбящего вдовца шла представительному мужчине гораздо больше, о чём Влада не преминула напомнить. Пожалуй, только подобное замечание и удержало от решительных мер. Ну, и,