Хотя какие тут подробности нужны. Всё очевидно. Они расстались. И ребенка больше нет. Эта простая мысль обдала Тасю жаром. Нет ребенка, того самого, кого она видела в виде размытого черно-белого пятна. Неужели Вадим не смог остаться с Алёной? Пусть не жениться, но хотя бы поддержать ее материально и… и взять на руки своего малыша. Увидеть его красивое личико (Тася не сомневалась, что такие красивые люди, как Вадим и Алёна могут родить только красивого малыша), вдохнуть его запах, улыбнуться, когда младенец схватится крохотными пальчиками за такой большой, но надежный палец взрослого. За палец папы. Как Вадим смог от всего этого отказаться? В голове не укладывается…

Тасе стало так плохо, будто это она лишилась долгожданного счастья. Она искала тысячи отговорок и причин, по которым можно не решиться на рождение ребенка, но…ни одна из них не казалась весомой и значимой. Ничем нельзя окупить отказ от новой жизни. Таких причин просто не существует.

А может… Тася остановилась. Может быть, выяснились, что есть проблемы со здоровьем? Внезапно в груди закончился воздух. Да он вообще закончился вокруг! Иначе, почему Тася ловит его глотками, как рыба, выброшенная на берег? Она прислонилась к дереву, перед глазами появились разноцветные круги.

— Девушка, вам плохо? — раздался участливый женский голос.

Рядом остановилась женщина средних лет. «На учительницу похожа», — почему-то подумалось Тасе. Она помотала головой, вдохнула и выдохнула несколько раз и полезла в сумочку за бутылкой воды. Женщина помогла ей и тревожно посмотрела в лицо. Тася сделала глоток и через силу улыбнулась.

— Спасибо. Всё в порядке. Просто голова закружилась.

Вместе они дошли до ближайшей скамейки, и Тася села, пережидая, когда отпустит дурнота.

— Вы идите, пожалуйста. Спасибо, — слабо улыбнулась она.

Женщина ее послушала, правда, еще несколько раз обернулась, проверяя, не нужна ли помощь. Через минуту стало легче, то ли вода освежила, то ли резкий порыв холодного совсем не летнего ветра помог взбодриться, но Тася встала и зашагала в сторону библиотеки.

Шла быстро, как будто боялась опоздать, и это помогло успокоиться и собраться с мыслями. Ей совсем не понравилась собственная реакция на жизнь посторонней ей девушки. Что ей за дело до их отношений с Вадимом и судьбы их рожденных или нет детей? Будто натянутая пуповина, которая держит на привязи и не дает уйти далеко. Думала, отделалась от своих комплексов и боли? Получается, нет.

Тася разозлилась, щеки пылали, словно ее кто-то пристыдил. Она знала, что этот «кто-то» — это она сама, только не та, которую все видят сейчас, почти бегущей по улице, а другая, спрятанная глубоко внутри сознания.

Именно та, вторая, оказалась крайне недовольна переживаниями своей хозяйки. И Тасе стало досадно. Она резко остановилась и посмотрела на свое отражение в витрине. «Выкини эти глупости из головы, — как мантру зашептали губы, — выкини и не смей о них думать!»

Как ни странно, но это нелепое заклинание помогло. Исчезла мутная тягость, проходившая, как натянутая струна через всё тело, от макушки до пяток; следом за ней растворился комок в горле, и стало легче дышать.

И вдруг пошел дождь. На небе перемешались в безумном коктейле клочки синего, темного и белоснежного, а на краю всего этого висел огрызок яркого слепящего солнца. Крупные и частые капли дождя оказались теплыми и никого не испугали.

Тася улыбнулась и подставила руку, куда тут же шлепнулась прозрачная водяная клякса. Никто даже особо не прятался, только втягивали голову в плечи, но продолжали бежать по своим делам. Стало весело и легко, и Тася торопливо зашагала дальше, лишь накинула на голову капюшон.

Дел скопилось так много, что она до обеда разрывалась между посетителями и заполнением бумаг. На сегодня было намечено и занятие с дошколятами, и Тася надеялась, что мало, кто придет — все-таки лето, дачи и дождик до сих пор на время затихает, а потом капает снова.

Однако надежды не оправдались, и ребятишки заявились, да еще с бабушками, родителями или старшими сестрами и братьями. Было шумно, и к вечеру Тася буквально падала с ног. Но эта безумная суматоха выветрила последние намеки на бесконечное осмысление судеб, в общем-то, посторонних ей людей.

Она устало собиралась домой, когда дверь тихо открылась, и в зал вошла еще одна припозднившаяся посетительница. Тася закатила глаза и вздохнула: «Лишь бы не копалась долго, выбирая книги. Может быть, просто сдать пришла?»

Но в руках у женщины ничего не было. Она подошла ближе и Тася ахнула — это была свекровь, бывшая свекровь Галина Ивановна. Узнать ее было сложно — она сильно похудела, платье, которое еще в прошлом году трещало по швам, болталось, как на вешалке, руки и ноги казались палочками, а всегда ухоженное лицо серым.

— Здравствуй, Тасенька, — прошелестела сухими губами женщина.

— Здравствуйте, — с трудом ответила Тася и замолчала.

Она не понимала, что сказать дальше. Наверное, надо спросить что-то, но слова застревали в горле. Галина Ивановна беспомощно огляделась, а потом подошла к мягкому креслу и невесомо села на краешек. Руки она сложила на коленях, примостив там же мятую сумочку.

— Тась, ты долго еще? — заглянула в дверь Ленка. — А-а, у тебя еще читатели, — с сочувствием сказала она и скрылась.

Тася обошла стол и нерешительно остановилась напротив свекрови. Потом тихо опустилась на небольшой диванчик у стены. Интуиция подсказывала, случилось что-то нехорошее.

— Тасенька, — выдавила из себя свекровь и всхлипнула. — Ты прости меня. Прости дуру старую…

— Галина Ивановна… что вы… за что? Что случилось?

— Тасенька, хочешь на колени упаду?! — тихо заголосила женщина и качнулась вперед.

Тася вскочила и обеими руками придержала ее за плечи, не позволяя сползти на пол.

— Галина Ивановна, что вы?! Хотите воды? Успокойтесь, пожалуйста!

У Таси затряслись руки, она впервые видела свекровь в таком состоянии. Галина Ивановна всегда следила за собой, раз в год ложилась в санаторий, а в остальное время безуспешно боролась с лишним весом при помощи модных диет.

Помнится, она даже скачала на телефон программу по подсчету калорий и приобрела специальные весы для продуктов, чтобы понимать, сколько чего она съедает в течение дня. Правда, быстро забросила это дело, но надежд начать заново не теряла. Галина Ивановна подняла на нее неживые глаза и попыталась заговорить, но вместо слов изо рта вырвалось невнятное бульканье.

— Вадик… Вадимчик, — наконец, прохрипела она и затряслась в беззвучных рыданиях.

— Что? — похолодела Тася.

Таким страшным повеяло от свекрови.

Галина