– Я не думал, что получится, – упавшим голосом проговорил Беда. Изумруд его глаз едва сиял, лицо побледнело и осунулось, он вновь постарел за какие-то мгновения, в этот раз – лет на двадцать. Друид с кряхтением сел, привалившись спиной к мачте. – Такие заклинания… их никто никогда не использовал.

– Зачем они тогда? – Огмиос подошел к друиду и протянул ему флягу с водой.

– Я имею ввиду, – тихо проговорил друид, сделав несколько судорожных глотков. – Никто из притенов такого не делал. Но наши предки, они…

– Могли управлять стурвормами, – голос Арта звучал глухо, будто издалека. В нем легко читались восхищение и трепет. – Ты это хотел сказать, друид? Наши предки могли подчинять себе морских чудовищ?

– Нет, – покачал головой Беда, вновь приложив иссушенные губы к фляге. – Я думаю, наши предки не просто управляли стурвормами. Я думаю, наши предки создали стурвормов.

Этого откровения оказалось достаточно, чтобы над двумя кораблями, что дрейфовали, сцепившись штурмовыми крючьями, повисла беспокойная тишина. Тишина, полная невысказанных вопросов, неописанных кошмаров и неразгаданных тайн.

Остальные воины стали приходить в себя. Белен подошел к Сироне, осторожно приподнял девушку, усадив у борта. Она медленно открыла свои бледно-синие глаза. Еще несколько мгновений и ее взгляд стал осмысленным. Она отпила пару глотков из предложенной фляги с водой, а потом, окончательно придя в себя, начала сыпать вопросами. Белен перенаправил этот поток Беде, тот отмахнулся в сторону Марвина, друиду сейчас было не до лекций.

Оружие воинов в серых плащах они не взяли, побросали его обратно на вражеский корабль. Никто не рискнул ступить на борт неизвестного судна, кроме Беды, за которым тут же отправились Марвин и Белен. Друид искал оберег, блокировавший его силу.

– Он похож на притенские корабли, – сказал Марвин, обводя взглядом опустевшее вражеское судно. – Смотри, те же широкие лавки поперек борта, под ними – оружие и вещи воинов. Одна мачта посредине, низкие борта, высокие киль и корма.

– Однако гораздо больше любого из притенских кораблей, – добавил Белен.

– Верно, – кивнул капитан. – И сложен иначе, у него малая осадка, в этом все дело. При таком же силуэте он быстрее и маневреннее. Особенно если им управляем умелый капитан.

– Ты видел такие раньше? – спросил Белен, прохаживаясь вдоль борта. Действительно, изнутри этот исполин почти не отличался от притенского корабля, разве что выдающиеся размеры бросаются в глаза. – Знаешь, кто мог построить такой?

– Он точно не с юга, – уверенно заявил Марвин, касаясь рукой мачты со сложенным черным парусом. – Может, и правда – с востока, где, по легендам, лежат земли фоморов.

– Херня это все, легенды ваши! – рассмеялся Ансгар. Наемник стоял меж двух кораблей, одной ногой – на борту притенского, другой – на борту вражеского. – Друид, управляющий морским чудищем, – вот, что достойной стать легендой! А, Досточтимый, как думаешь? Я, кстати, со всем уважением!

Беда не ответил. Он стоял перед раскрытым сундуком на носу чужого корабля. Это был капитанский сундук, точно такой же стоял на киле «Дуфльеса» и принадлежал Марвину.

Друид порылся в переметной сумке и извлек на свет белую льняную тряпицу. Он обернул тряпицей руку и осторожно засунул ее в сундук, затем достал оттуда круглый объект, небольшой – с ладонь размером. Белен подошел, чтобы поближе взглянуть на артефакт, который, вероятно, как раз и блокировал силу Беды.

– Это он твое колдовство отводил? – спросил парень, заглядывая друиду через плечо.

– Он, – едва слышно ответил друид. На белой тряпице лежал серебряный кругляш с филигранной резьбой. По контуру кругляша располагались незнакомые огамы, не притенские, похожие на те, что Белен видел в одной из тайных книг Беды, но именно что похожие, не один в один. В центре находилась фигура с девятью углами, в каждом из углов – огам в кругу. В фигуру было вписано изображение рогатой змеи в форме стилизованной молнии. Змея была выполнена из яркого бело-желтого металла. Явно не латунь и не бронза, очевидно – золото.

– Чтобы это ни было, сделано рукой мастера, – покачал головой Марвин. – Я такого никогда не видел, хотя до южной земли порой ходил с торговыми кораблями.

– Это не удивительно, – тихо проговорил Беда. – Удивительно то, что этого никогда не видел я. Ничего похожего. Думал, что найду что-то, что осталось от древних, но нет. Я даже представить не могу, кто эту вещь сделал. Она… нечитаема для меня.

В итоге, неизвестный корабль решено было поджечь и отправить восвояси, на восток. Марвину это решение далось тяжело, капитан лучше остальных понимал, что перед ним – истинный шедевр судостроения. С другой стороны, по всему выходило, что судно действительно принадлежало приспешникам фоморов и придать его огню в этом случае было бы самым правильным решением.

«Дуфльес» вновь поднял парус и двинулся на север. Марвин потерял пятерых воинов, Ансгар и Огмиос были серьезно ранены. Собственно, незначительные раны обнаружились у каждого, ни один из притенских воинов не избежал вражеского клинка, стрелы или секиры. Даже Сирону фоморская стрела умудрилась чиркнуть по щеке. А пройди она чуть правее и девчонка могла не выжить.

Погибших обернули в серое полотно и отдали в объятья океана. У притенов, чтобы умерший смог пройти Врата Биле, владыки смерти, его надлежало принести в жертву одному из трех вышних богов. Жертвы Тевтату забирала водная стихия, Таранис принимал погибших через священное пламя, а жертвы Эзусу подвешивали на деревьях. В данном случае выбор ритуального жертвоприношения был очевиден.

Они продолжили свой путь, залечивая раны, горюя о погибших и пытаясь осмыслить случившееся. Воины с востока, молчаливые и смертоносные, их странный корабль, что превосходил притенские по всем пунктам. Заклинание друида, призвавшее на помощь стурворма, и серебряный амулет невиданной силы. Слишком много вопросов вертелось в голове Белена и, как обычно, на языке Сироны.

Парень поймал себя на мысли, что все это происходит уже не где-то в стороне. То есть раньше ему было плевать на Коннстантина и его задание, на якобы приближающуюся армию фоморов и некий артефакт, что поможет королю всех притенов остановить нашествие чудовищ. Теперь же он чувствовал важность происходящего и понимал, что находится если не в самом центре событий, то где-то очень-очень близко