Русско-бухарская торговля

Еще задолго до завоевания Центральной Азии Россия вела с Бухарой достаточно активную торговлю. Наиболее важными товарами, которые ханство экспортировало в Россию, были (в порядке старшинства): хлопок-сырец, шкуры каракульских овец (которые очень высоко ценились и в России, и на Западе), шерсть, шелк, кожи, сухофрукты и ковры. В свою очередь, Бухара импортировала из России недорогие ткани, металл и готовые изделия, сахар, керосин и фарфор. Приведение Бухары в зависимость от России не оказало серьезного влияния на объем русско-бухарской торговли, поскольку в 1870-х годах русские торговцы сосредоточили внимание на русском Туркестане, и Ташкент быстро превзошел Бухару в качестве торговой столицы Центральной Азии. Объем торговли Бухары с Россией с 1868 года до середины 1880-х не превышал ежегодного уровня чуть больше 10 000 000 рублей, которых он достиг в 1860-х годах.

Строительство Центральноазиатской железной дороги тут же оказало влияние на русско-бухарскую торговлю, сделав ханство гораздо более доступным для европейской России и как источник поставок сырья, и как рынок сбыта готовой продукции. Старый караванный маршрут через Казалинск в Оренбург быстро потеснил новый железнодорожно-водный маршрут через Красноводск в Астрахань. Стоимость фрахта упала с 3 рублей за пуд до 70 копеек. За шесть лет после открытия железной дороги ежегодный объем торговли Бухары с Россией удвоился и достиг в стоимостном выражении 23 000 000 рублей, а в начале 1890-х годов почти утроился и к началу Первой мировой войны достиг 67 000 000 рублей в год.

До завоевания русско-бухарская торговля полностью находилась в руках бухарских купцов, и эта ситуация тоже почти не менялась до появления железной дороги. Русские, приезжавшие в Бухару в 1870-х годах и в начале 1880-х, обнаруживали в столице эмира всего двух-трех русских торговых представителей, и единственной русской компанией, имевшей в ханстве постоянное представительство, была компания по перевозке грузов, открывшая свою контору в 1880 году. Однако к 1887 году в Бухаре находилось уже двадцать крупных русских купцов, девять больших фирм и пять транспортных компаний. С появлением железной дороги в Бухару прибыли не только русские, но и американские, французские и еврейские торговцы. Несмотря на то что в 1905 году правительство эмира с разрешения политического агентства ввело добавочный налог на каракуль, покупаемый иностранцами (в основном французами), чтобы защитить русских и бухарских торговцев, через пять лет Бухара по-прежнему привлекала покупателей каракуля из Лондона, Парижа, Берлина и Константинополя, как и из Москвы.

Вопреки переменам, которые принесла с собой железная дорога, объем русско-бухарской торговли в абсолютных величинах оставался небольшим. Подавляющее большинство бухарцев имели низкую покупательную способность и мало нужды в иностранных товарах. Единственными заметными исключениями были дешевые хлопковые ткани, изделия из металла, чай, сахар и керосин. Аналогично то, что производилось в Бухаре, за исключением хлопка и каракуля, предназначалось прежде всего для использования в домашнем хозяйстве. Центральная и Восточная Бухара были все так же далеки друг от друга и почти так же изолированы экономически, как прежде. Отсутствие дорог и внутренние таможенные сборы, взимаемые провинциальными властями, служили действенными преградами для торговли. Из-за транспортных расходов и таможенных сборов русские хлопковые ткани продавались почти на 100 % больше в Каратегине и Дарвазе, чем в столице.

Другим сдерживающим фактором, который, возможно, был менее важен, но который определенно проще было бы изменить и потому привлекал в то время больше внимания, являлась ограничительная политика бухарских властей и русская позиция невмешательства в отношении русских торговцев. В 1875 году русские торговцы в Бухаре жаловались, что местные власти облагают русские товары не только 2 %-ным закятом, разрешенным договором 1873 года, но еще и другими незаконными комиссиями, благодаря которым общий размер поборов достигает 10 %. В начале 1880-х годов к русским торговцам в Бухаре относились с подозрением, и власти пристально следили за каждым их шагом. Однако в период с 1873 по 1885 год ни Петербург, ни Ташкент не предприняли попытки проконтролировать соблюдение статей закона 1873 года. Более активные меры для продвижения русской торговли в Бухаре правительством империи даже не рассматривались. В декабре 1884 года Н.В. Чарыков писал, что русской торговле в ханстве пойдет на пользу, если от Каттакургана до бухарской столицы будет проложена почтовая дорога, если между Бухарой и русским Туркестаном будет установлено регулярное почтовое сообщение и если в ханстве будет учреждена должность русского агента для защиты законных прав и интересов русских торговцев. Вскоре такие шаги были сделаны, но в первую очередь вовсе не в интересах русских торговцев. Несмотря на то что радикальное улучшение в сфере коммуникаций благодаря железной дороге, Амударьинской флотилии и построенным позже новым дорогам принесло огромную пользу русской торговле в Бухаре, этот результат был совершенно случайным и не связанным со стратегическими соображениями, которыми Россия руководствовалась в каждом конкретном случае.

Точно так же учреждение политического агентства, хотя и имело огромную ценность для русской торговли, стало результатом длительной неудовлетворенности прежним способом общения с эмиром, которая в конце концов вылилась в решение о строительстве железной дороги. Формирование русских поселений и расширение экстерриториальной юрисдикции действительно стали ответом Петербурга на проблемы, возникшие в связи с проникновением в Бухару русской частной инициативы, но в не меньшей степени, чем в продвижении бизнес-интересов русских подданных, его намерение состояло в защите бухарской автономии. Политическое агентство и мировые суды заботились об интересах коренных жителей, а русские поселения служили для географического ограничения активности русских, поскольку правительство определенно не поддерживало распространение русской торговли на бухарскую глубинку. Свою роль в переносе таможенной границы на Амударью сыграли как экономические, так и военные соображения. И только учреждение монетарного контроля было направлено исключительно на защиту интересов русской торговли.

Ближе к концу первого десятилетия XX века пренебрежение России интересами своих торговцев в Бухаре наряду со многими другими аспектами ситуации в своих центрально-азиатских протекторатах подверглось серьезным нападкам. Полковник Д.Н. Логофет, один из наиболее настойчивых и громогласных критиков ситуации в Бухаре и проводимой там политики России, убеждал, что Россия должна содействовать своей торговле с помощью дальнейшего улучшения коммуникаций в ханстве: организации новых телеграфных линий на его территории и строительства железной дороги из столицы в Карши, Керки и Термез. Логофет возмущался, что в нарушение договора 1873 года русским не разрешают покупать землю за пределами четырех русских поселений и таможенного поста в Сарае, а также создавать предприятия за пределами этих территорий и железнодорожной зоны.

В 1908 году граф К.К. Пален обнаружил, что русская торговля в Бухаре по-прежнему подвергается местными властями произвольному и незаконному налогообложению, хотя уже 35 лет назад 6-я