После смерти родного брата Петра Абрамовича, Осипа Ганнибала, в 1806 году, вдове покойного, а также его дочери Надежде Осиповне Пушкиной потребовались дополнительные крестьяне в соседнем имении Михайловское. Они попросили родственника передать им семейство Калашниковых. Петр Абрамович нехотя согласился. Теперь смекалистого Михайлу ценили еще больше. В 1808 году 63-летняя барыня Мария Алексеевна Ганнибал назначила Калашникова управляющим имением. Для молодых и непрактичных Надежды Осиповны и Сергея Львовича Пушкиных Калашников стал незаменимым человеком.

Между тем семья Калашникова – супруга Васса Лазаревна, пять сыновей и дочка Оля – оставались в Петровском. В 1814 году Оле исполнилось девять лет, ее отец попросил у Марии Алексеевны позволения забрать родных в Михайловское. Дело в том, что Петр Абрамович Ганнибал на старости лет завел в усадьбе крепостной гарем и начинал уже поглядывать и на Олю.

К счастью, Мария Алексеевна позволила крестьянской семье воссоединиться. Олю барыня определила в сенные. Ее обучением занималась Арина Родионовна, 56-летняя няня господских детей, прежде всего Сашеньки, который с 1811 года находился в Царскосельском лицее и в Михайловское приезжал лишь на каникулы. Добрейшая Арина Родионовна показывала Оле, как надо прислуживать господам за столом, в сенях, учила ее швейному делу.

«Научишься хорошо шить, прясть да вышивать, – говорила своей юной ученице Арина Родионовна долгими зимними вечерами, – и господам угодишь, и, глядишь, себе приданое соберешь, чтобы за хорошего крестьянского парня выйти».

Ветер за окошком завывал, жужжало веретено, Оля молча слушала и наматывала на ус.

Александру Пушкину, 25-летнему поэту, 8 июля 1824 года было высочайше приказано отправляться в имение матери Михайловское и проживать там, не показываясь в обеих столицах. В имении Пушкин застал всю свою семью: мать, отца, сестру Ольгу, брата Льва. Все радовались приезду дорогого Сашеньки. Поэт поселился в своей любимой комнатке у крыльца с окнами во двор. Двери выходили прямо на комнату Арины Родионовны, которая больше напоминала мастерскую. Здесь стояли пяльцы, за которыми вышивали крестьянские девушки.

Среди кружевниц находилась и Ольга Калашникова. В 1824 году девице исполнилось 19 лет, она превратилась в настоящую русскую лебедушку. Высокая, стройная, с заплетенными в толстую косу волосами. В девичьем цветнике, распустившемся в комнате няни, Ольга, безусловно, была самым заметным и самым прекрасным «цветком».

Влюбчивый Александр немедленно обратил на нее внимание. Походил, посмотрел, спросил у няни, чья такая. «Да Михайлы Калашникова дочка, управляющего нашего», – отозвалась Арина Родионовна.

В ноябре родители Пушкина, сестра Ольга и брат Лев уехали в Москву, и молодой поэт «пошел на приступ». К середине ноября – началу декабря крестьянская девушка сдалась.

В январе 1825 года Пушкина посетил добрый лицейский друг Иван Пущин. Для Ивана, видевшего Ольгу в доме Александра, все оказалось вполне очевидно:

«Вошли в нянину комнату, где собрались уже швеи. Я тотчас заметил между ними одну фигурку, резко отличавшуюся от других, не сообщая, однако, Пушкину моих заключений. … Впрочем, он тотчас прозрел шаловливую мою мысль, улыбнулся значительно. Мне ничего больше не нужно было, я, в свою очередь, моргнул ему, и все было понято без всяких слов».

«Фигуркой» этой и была Ольга Калашникова. Роман Пушкина с крестьянской девушкой был невероятно бурным. Известно, что Александр Сергеевич обожал принимать баньку. Нельзя исключать, что Ольга составляла ему компанию скучными михайловскими вечерами. Как бы то ни было, отношения продолжались на протяжении всей ссылки поэта.

Весной 1826 года Пушкины готовили переезд из Михайловского в имение Болдино Нижегородской губернии. Семью Калашниковых господа брали с собой.

Ольга призналась Пушкину, что «брюхата». Александр Сергеевич поначалу впал в ступор от этой новости, а затем начал соображать, как же ему поступить. Поэт решил, что Ольге следует родить в Москве, а новорожденного ребенка «отправить в какую-нибудь деревню». Пушкин очень не хотел, чтобы его отпрыска забрали в воспитательный дом.

Поразмыслив, поэт решил попросить о деликатной услуге друга, князя Петра Андреевича Вяземского, владельца подмосковной усадьбы Остафьево:

«П. А. Вяземскому, конец апреля – начало мая 1826 года. Из Михайловского в Москву.

Милый мой Вяземский, ты молчишь, и я молчу; и хорошо делаем – потолкуем когда-нибудь на досуге. Покамест дело не о том. Письмо это тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу. Приюти ее в Москве и дай ей денег, сколько ей понадобится, а потом отправь в Болдино (в мою вотчину, где водятся курицы, петухи и медведи). Ты видишь, что тут есть о чем написать целое послание во вкусе Жуковского о попе; но потомству не нужно знать о наших человеколюбивых подвигах.

При сем с отеческою нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютке, если то будет мальчик. Отсылать его в Воспитательный дом мне не хочется, а нельзя ли его покамест отдать в какую-нибудь деревню – хоть в Остафьево. Милый мой, мне совестно, ей-богу… но тут уж не до совести. Прощай, мой ангел, болен ли ты или нет; мы все больны – кто чем. Отвечай же подробно».

Добравшись до Москвы, Пушкин отправил к князю Ольгу. Немного позднее Александр Сергеевич написал другу:

«Видел ли ты мою Эду? Вручила ли она тебе мое письмо? Не правда ли, что она очень мила?»

Эда – героиня поэмы Евгения Баратынского, крестьянка, влюбившаяся в гусара.

Вяземский ответил 10 мая 1826 года. Князь вежливо отказал другу. По словам Петра Андреевича, законных оснований оставить Ольгу в своем имении он не имел, и посоветовал Александру Сергеевичу обратиться к «тестю», то есть к Михайле Калашникову:

«Мой совет: написать тебе полулюбовное, полураскаятельное, полупомещичье письмо блудному твоему тестю, во всем ему признаться, поручить ему судьбу дочери и грядущего творения, но поручить на его ответственность, напомнив, что некогда, волею Божиею, ты будешь его барином и тогда сочтешься с ним в хорошем или худом исполнении твоего поручения. Другого средства не вижу, как уладить это по совести, благоразумию и к общей выгоде».

Ольге все-таки пришлось поехать в Болдино. В начале июля 1826 года она родила мальчика, которого окрестили Павлом. К сожалению, крестьянский сын Пушкина прожил всего около двух месяцев…