Шрифт:
Закладка:
Мария Писарева, дочь Полины Антипьевны, стала школьной учительницей. Сын Виссарион выучился на дипломата, уехал на службу в Константинополь. В 1917 году, когда в России началась революция и страна стремительно рушилась, 40-летний Виссарион Писарев застрелился.
К счастью, Полина Антипьевна, буквально боготворившая сына, не узнала о его трагической судьбе. В ее жизни и без того хватило страданий, начиная с той осенней октябрьской ночи, когда кто-то оставил корзинку с ней у дверей незнакомых людей.
Битая
Она застала супруга в опочивальне с дворовой девкой, и сама же за это поплатилась! Василий Федорович взбеленился, что его прервали, и поколотил юную жену. Александра плакала навзрыд, лежа на постели. Все ее надежды, все мечты о прекрасной семье враз рухнули.
Теперь битая Александра мечтала об одном: как можно скорее бежать от жестокого мужа. Да вот только как это сделать?
Княгиня Мария Ивановна Долгорукова, урожденная Голицына, в 1690 году родила супругу Григорию Федоровичу прелестную малютку-дочку. Отец был безмерно счастлив, ибо уже и не чаял пополнить семью девочкой: до того Мария Ивановна родила трех сыновей.
Окрестили малышку достаточно редким для России XVII века именем – Александра. Если мать относилась к ней вполне спокойно, отдавая предпочтение сыновьям Алексею, Ивану и Сергею, то батюшка души в дочери не чаял.
Детство Сашеньки прошло в отцовской усадьбе Подмоклово, которую называли «Подмосковной Италией». Имение Долгоруковых славилось эстетичностью и обустроенностью. Там был великолепный двухэтажный дворец в стиле барокко, огромный пейзажный парк с липовыми и тополиными аллеями, каскадные пруды. Сашенька гуляла с нянями по парку, каталась на подаренном отцом пони, играла с братьями в просторных залах.
Петр I в 1701 году назначил князя Григория Федоровича Долгорукова чрезвычайным посланником и полномочным министром при дворе польского короля Августа II Сильного. Так одиннадцатилетняя Александра оказалась в Варшаве, где изучала французский и немецкий языки под руководством нанятых отцом европейских преподавателей. В 1706 году Варшаву заняли войска Карла XII. Король Швеции вынудил Августа Сильного отказаться от престола. Долгоруковым пришлось спешно бежать из Польши в Россию.
Александре на тот момент исполнилось 16 лет; красотою своей и изяществом она быстро затмила всех признанных московских красавиц. Ясно было, что княжна Долгорукова уж точно в девках не засидится.
Предложения о браке с его дочерью сыпались на Григория Федоровича как из рога изобилия, но он все отклонял: уж больно незнатные, небогатые претенденты. В 1710 году батюшка сообщил 20-летней Александре, что подобрал для нее «блестящую партию» – действительного тайного советника, родного брата вдовствующей царицы Прасковьи Федоровны, графа Василия Федоровича Салтыкова.
Граф Василий был значительно старше Сашеньки – ему исполнилось 38 лет. Три года назад Салтыков стал вдовцом – скончалась его первая супруга, Аграфена Петровна, урожденная княжна Прозоровская.
Послушная, скромная и добрая Сашенька не стала перечить батюшке и согласилась стать женою Василия Федоровича. После свадьбы Салтыков увез молодую супругу в Митаву (современный город Елгава в Латвии. – Прим. ред.), столицу Курляндского герцогства.
Очень скоро Александра поняла, что муж только на людях учтив и добродетелен. За закрытыми дверями перед ней представал совсем иной человек – грубиян, охальник, драчун.
Новоиспеченная жена очень быстро надоела Василию Федоровичу в опочивальне, и он, совершенно не таясь, вступил в связь с миленькой дворовой девкой Александры Григорьевны. Салтыков позволял себе обзывать Александру, насмехаться над ней.
Дальше – больше. Граф начал поколачивать супругу, с каждым разом все сильнее и сильнее. Не выдержав такого обращения, Александра написала письмо царице Екатерине Алексеевне. Челобитная ее не возымела действия, лишь взбеленила Салтыкова. Василий Федорович набросился на супругу, избил, а затем посадил в чулан, лишив еды.
Выйдя из чулана, Александра не оставила попыток урезонить деспота. На этот раз она написала государю Петру I. Об этом послании стало известно царице Прасковье Федоровне Сатыковой, которая немедленно написала брату Василию:
«Братец, свет мой, пожалуй, поберегися, чтобы тебя не извели или бы не убили… она била челом и руку приложила „Васильева, жена Федоровича Салтыкова“; а челобитня писана по-прежнему, только прибавки: „хуже я вдовы и девки“; да еще пишет: „взял мою бабу и живет блудно“ и бьет челом, блудного дела с тобою разойтится; ко государю пишет просительное письмо, чтобы он миловал. Надобно тебе быть сюда поскорее; я не знаю, что делать на их челобитню: твоя надобна или нет? И без твоей челобитной будто нельзя быть, а без твоей руки не примут; всеконечно надобно тебе быть поскорее, по последней мере, что к царице Екатерине ангелу; а лучше бы поскорее, надеелася… много умиляются за нее и стоят за нее; больше сам знаешь, кто ее друзья».
До Петра I письмо Александры, по всей видимости, так и не дошло. А вот разъяренный Василий Федорович избил бедную супругу до полусмерти и, оставив ее в бессознательном состоянии, ускакал из Митавы. Едва слуги выходили графиню, как Салтыков прислал из Петербурга письмо с требованием к жене немедленно явиться к нему.
Александра, прекрасно понимая, что ее ждет, решила отправиться в другую сторону – в Варшаву, к дорогому батюшке. Григорий Федорович Долгоруков еще в 1709 году повторно заступил на пост посла в Польше и с тех пор Варшавы практически не покидал. Князь Григорий прекрасно знал о бедственном положении дочери и проклинал себя за то, что отдал Александру мучителю-Салтыкову, прельстившись его знатностью и богатством.
Итак, Александра решила бежать, только сделать это было крайне сложно. Побег от законного мужа – по тем временам тяжкий проступок. Тем паче, что почти вся дворня Александры в Митаве была «салтыковской» и сообщала барину о каждом шаге графини. Благо батюшка послал к дочери князя Шейдякова, который, встретив переодетую в мещанку Александру в еврейской корчме, тайно переправил ее в Ригу.
В Риге Александра с двумя горничными села в заранее приготовленную почтовую коляску и благополучно добралась до Варшавы. Из польской столицы написала супругу письмо, в котором назвала отца виновником своего поспешного отъезда:
«Не смела воли его преслушать; а когда изволите мне приказать быть –
