философии – дао, или концепцию «пути». Хотя трактовки немного разнятся, под дао понималась основополагающая естественная сила, управляющая всем во Вселенной. Люди должны были стараться ее познать и жить с ней в гармонии. В отличие от христианской Европы, в Китае не существовало религиозной традиции бога-творца, как не существовало и представления, будто люди так или иначе отделены от мира природы. Вместо этого китайские мыслители с древних времен считали, что вся жизнь связана воедино некой природной силой. «Десять тысяч вещей, десять тысяч форм, все возвращается к одному», – писал выдающийся даосский философ Ван Би в III в. В раннее Новое время эти идеи переросли в более продвинутые теории эволюции. Уже в «Бэньцао ганму» («Компендиуме лекарственных веществ») Ли Шичжэня встречаются отрывки с описанием способов адаптации некоторых видов к различным средам, а также ряда закономерностей наследования у лотоса и других растений. Таким образом, к началу XIX в. китайские натуралисты воспринимали как должное идею, что живые виды могут претерпевать изменения. В своей работе «Дополнения к основным положениям фармакологии» (1803) Чао Сюэмин отметил, что «со временем виды и разновидности становятся более многочисленными… из-за появления новых сортов и вариаций»{359}.

Дарвин и сам был прекрасно осведомлен об этой длительной истории эволюционной мысли в Китае. «Я обнаружил, что принцип отбора отчетливо выражен в одной древней китайской энциклопедии», – открыто признавал он в «Происхождении видов». Этой «древней китайской энциклопедией», о которой он говорил, было не что иное, как «Бэньцао ганму» Ли Шичжэня. Заинтересовавшись китайской естественной историей, Дарвин попросил своего друга из лондонского Британского музея перевести выдержки из труда Ли, которые затрагивали интересующую его тему. В некоторых других работах Дарвин также обращался к китайским текстам. Так, в книге «Изменение животных и растений в домашнем состоянии» (1868) Дарвин ссылался на французский перевод китайского текста XVIII в. о сельском хозяйстве как на основной источник сведений о разновидностях тутового шелкопряда. Одним словом, в Китае существовала давняя традиция эволюционной мысли, о чем было известно и Дарвину, хотя этот факт сегодня редко признается. Действительно новой для Китая – и как нельзя более актуальной в тот период – стала концепция «борьбы за существование». После унизительного военного поражения, когда империя Цин балансировала на грани краха, дарвинизм, казалось, давал ответы на многие важные вопросы, над которыми китайские мыслители бились в последние десятилетия XIX в.{360}

После Первой японо-китайской войны император Цин согласился начать более масштабную программу модернизации. Она включала в себя радикальный пересмотр традиционной системы экзаменов для государственных служащих, которая в конечном счете была упразднена в 1905 г., а также создание целого ряда новых научных и образовательных учреждений. В 1898 г. старая Императорская академия была преобразована в Пекинский императорский университет. Это был первый в Китае современный университет, учебная программа которого включала математику, физику и биологию, а не только изучение конфуцианской классики. Позже Янь Фу был назначен председателем университета: на этой должности он продолжал пропагандировать дарвинизм. Наряду с новыми учебными заведениями власти Китая организовали по всей стране сотни сельскохозяйственных опытных станций, самая крупная из которых была основана в предместьях Пекина в 1906 г. Идея состояла в том, что, применяя теорию эволюции на практике, селекционеры смогут вывести улучшенные разновидности основных культур, таких как рис и пшеница{361}.

В тот же период правительство Цин значительно увеличило число студентов, отправляемых на учебу за границу, причем не только в Европу и США, но и в Японию. Последнее имело особый смысл. В конце концов, минувшая война наглядно продемонстрировала военную и промышленную мощь соседей. В Японию было проще добраться, к тому же она была намного ближе к Китаю по культуре и языку, чем западные страны. К 1907 г. более 10 000 китайских студентов получили дипломы японских университетов – в основном по естественным наукам. Многие японские учебники были переведены на китайский язык, а некоторых ученых из Японии даже пригласили преподавать в Пекинском императорском университете. Это было переворотом в научных отношениях между двумя странами. Как уже было сказано в предыдущей главе, в XVII–XVIII вв. японские натуралисты часто черпали знания в китайских научных текстах, а некоторые даже учились в Китае. К концу XIX в. стороны поменялись местами, и теперь уже японская наука помогала создавать фундамент для китайской модернизации{362}.

Среди тех, кто учился в Японии в этот период, был и Ма Цзюньву, автор первого китайского перевода «Происхождения видов». Ма родился в 1881 г. на юге Китая и к 20 годам получил традиционное образование. Но в начале нового века правительству требовались не знатоки китайской классики, а физики и химики, поэтому Ма был отправлен в Киотский университет, где в 1901–1903 гг. изучал химию. Именно здесь он встретился с Сунь Ятсеном, который в то время находился в изгнании. Это знакомство привело к радикализации взглядов Ма. Он разделял мнение Сунь Ятсена, что единственный способ спасти Китай – свержение династии Цин. В те же годы Ма начал переводить «Происхождение видов» Дарвина. Скорее всего, он впервые узнал о Дарвине из «Нового гражданина» – периодического издания на китайском языке, которое выпускал в Японии уже известный нам журналист Лян Цичао, также вынужденный бежать из страны. В «Новом гражданине» регулярно публиковались статьи об эволюции. Одна из них даже содержала подробную биографию Дарвина и его фотографию. В том же журнале Ма Цзюньву незадолго до своего возвращения в Китай в 1903 г. опубликовал первые переведенные фрагменты из «Происхождения видов»{363}.

Вернувшись в Китай, Ма продолжил работу над переводом. На это ушел не один месяц – главным образом потому, что Ма уделял все больше времени радикальной политике. Он присоединился к созданному Сунь Ятсеном тайному объединению китайских революционных организаций под названием Тунмэнхой (в буквальном переводе с китайского – «Союзная лига»), где помогал координировать деятельность местных активистов и распространять в Шанхае политическую литературу. Понимая, что в ближайшее время завершить работу над переводом не получится, Ма решил опубликовать первые пять глав «Происхождения видов» отдельной книгой. В это первое издание вошел весь самый важный материал, включая главы о борьбе за существование и естественном отборе, а также знаменитое дарвиновское древо жизни, иллюстрирующее образование различных видов от одного общего предка. Так китайские читатели впервые получили возможность познакомиться с классическим трудом Дарвина, пусть и в неполном виде{364}.

Перевод Ма был опубликован книжной компанией «Гуанъи», которая принадлежала объединению Тунмэнхой и управлялась им. Это не было простым совпадением. Как и многие его современники, Ма проводил прямые параллели между учением Дарвина и политической ситуацией в Китае. «Народы разных стран борются друг с другом за существование; чтобы выжить, страны должны иметь соответствующие силы для противодействия иностранным вторжениям», – писал Ма в 1903 г. Это было прямой отсылкой к недавней оккупации Пекина Альянсом восьми держав в ходе Ихэтуаньского восстания (известного также как Боксерское восстание) 1899–1901 гг. Ма, выходя далеко за рамки оригинального текста Дарвина, усеял свой перевод «Происхождения видов» подобными намеками на борьбу между нациями. «Каждый, кто хочет выжить, должен уделять внимание… естественному отбору», – утверждал Ма. И в заключение тонко намекал на революцию, замечая, что «местные виды должны эволюционировать, чтобы без страха противостоять видам-захватчикам». Другие китайские интеллектуалы были куда более прямолинейны. «Революция – универсальный принцип эволюции», – заявил Чжоу Жун, еще один участник объединения Тунмэнхой и увлеченный поклонник «Происхождения видов»{365}.

В 1911 г. то, о чем мечтал Ма, сбылось. Подготовив и проведя ряд местных восстаний, Тунмэнхой захватил контроль над крупными городами по всей стране. За этим последовало четыре месяца ожесточенных военных действий, в ходе которых погибло или пострадало более 200 000 человек. В конце концов 29 декабря 1911 г. Сунь Ятсен был избран временным президентом Китайской республики, и вскоре последний император Цин отрекся от престола. Так завершилась эпоха династического правления, продолжавшаяся более 2000 лет. Во время революции Ма Цзюньву находился на учебе в Сельскохозяйственном университете в Берлине. Он поспешил вернуться в Китай, чтобы поддержать новое национальное правительство. Работая на заводе по производству динамита, он также находил время продолжать незавершенный