Шрифт:
Закладка:
Я почувствовал, что начинаю терять почву под ногами.
– Послушай, пожалуйста! Ну, даже если она когда-то и нравилась мне, то это было до тебя. Разве тебе никто до меня не нравился?
– Так не нравился.
– Что мне сделать, чтобы ты поверила? – Я придержал ее за плечи и приготовился поцеловать, но она выставила вперед руку, обозначая дистанцию.
– Я же сказала, что не готова к страданиям, поэтому не звони мне больше.
Настя развернулась и уехала.
Я еще какое-то время так и стоял посреди ледовой дорожки, чувствуя себя глупым и несправедливо обиженным.
Глава 21
Тоня
Если все, что рассказывал Амелин о той семейке в загородном доме, правда, то эту версию его исчезновения можно было считать самой реалистичной из всех. Успокаивала она несильно, но, по крайней мере, означала, что он жив.
Снега за ночь навалило столько, что я едва переставляла ноги.
В утренней сонной тишине раздавался яростный скрежет лопат. Дворники старались вовсю, но не справлялись. Из-за обилия снега темнота светилась, а воздух был влажным и как будто теплым. Пока я шла на встречу с Лёхой, успела вся взмокнуть.
Найти место, где можно посидеть и поговорить зимой в такую рань, – серьезная проблема.
Пришлось идти на автовокзал.
В обычное время в место, кишащее бомжами и алкоголиками, меня силком не затащишь, но теперь было не до брезгливости.
– Амелин сказал, что они собирались его там оставить. Он мог, конечно, все выдумать, но я своими глазами видела сообщение этой Лиды.
Мы устроились на высоких стульях возле длинной узкой стойки вдоль окна. Взяли по бумажному стаканчику кофе и разговаривали, глядя на собственные силуэты в стеклянной темноте утра.
– Они странные, – согласился Лёха. – И девочка эта, и ее папаша. Вот, знаешь, прям неприятно странные. Хотя я, конечно, без понятия, что там конкретно между ними было и чем твой Амелин мог ей приглянуться, если там был я.
Лёха весело подмигнул моему отражению.
Он был первым человеком, кто не стал говорить «подожди» и «так бывает».
– Нужно съездить туда и проверить.
– Туда так запросто не поедешь – это же закрытый поселок. И потом, как ты это себе представляешь? Приедешь и скажешь: отдайте моего Амелина?
Я пожала плечами:
– Ну, типа того.
– Забудь. Фиг тебя туда кто-то пустит.
– Я и через забор могу.
Лёха поморщился.
– Вот, знаешь, мне все в тебе нравится, но ты какая-то непродуманная и резкая. Это серьезные люди, и им твои беды побоку. Так что единственный твой козырь – это то, что у тебя есть такой классный друг, как я.
– В смысле?
– В прямом. Те дети, к которым нас вызывали, могут пожелать встретиться со мной еще раз. Если я сам захочу, конечно.
– Лёх, скажи прямо. У меня в последние дни голова вообще не варит.
– В дом нужно попасть официально. А там придумаем, как поступить. Вот… Блин, Тоня, ну и геморрой! Думаешь, мало мне проблем? Ну какого черта ты написала? У меня знаешь что на днях было? Синяк видишь? – Он ткнул пальцем под глаз, я присмотрелась, но ничего не увидела. – Это отдельная история. А про потоп у Артёма слышала? А что Тифона из дома выгнали? Я ни дня вздохнуть спокойно не могу. Еще и сессия, кстати. Теперь ты.
– Ну, извини. Я просто спросила адрес.
– Если бы я хотел, чтобы ты тупо от меня отстала, дал бы адрес и положил на это дело болт, прекрасно зная, что ничего у тебя не выйдет. Но заметь, я не положил и не забил.
– Заметила. Спасибо.
– Короче. – Лёха взглянул на время в телефоне. – Если все получится, завтра поедем.
– Завтра? Так поздно?
– У тебя есть предложения получше? – Он развернулся всем корпусом ко мне. – Если Амелин действительно там и до сих пор жив, то до завтра с ним точно ничего не случится. А другие версии можешь отрабатывать и без меня.
Пришлось признать, что других версий нет.
Ждать было невыносимо. Я стала нервная и, сама того не желая, ругалась со всеми подряд. С Марковым, Герасимовым, даже с Настей. Нахамила англичанке и наехала на семиклашек в столовой. А после школы, вместо того чтобы сразу отправиться домой, долго бродила по снежным дворам, слушала музыку и злилась на Амелина, что он так бесцеремонно влез в мою жизнь и перевернул ее с ног на голову.
Но зато теперь я понимала, почему он не рассказал, что поехал к Аделине. Хотел сделать сюрприз, удивить меня. Доказать, что способен на обещанное волшебство, а желания действительно работают. Однако, что могло заставить его помчаться сломя голову к Лиде, даже вообразить не могла. Если только они ему угрожали. Но как?
Вспомнилось вдруг, что в одной из школ, которые из-за Милиных переездов Костику постоянно приходилось менять, его начали травить. Вернее, попытались, потому что Амелин не из тех, с кем такое прокатывает. Дома обстановка у него была гораздо хуже, поэтому угрозы одноклассников он всерьез не воспринимал и, немного подыгрывая, будто боится, откровенно издевался над ними. Ему было все равно, что о нем говорят и что думают. Его никогда не интересовали ни авторитет, ни одобрение, ни собственная безопасность. Не трогали разодранные учебники, тычки и подзатыльники. Он не искал друзей или компанию. Как-то раз они его хорошенько побили, однако отреагировал Амелин на это очередным глумом, и парни вдруг испугались его. Он был им непонятен и от этого страшен.
Нельзя сказать, что все это проходило для него совершенно безболезненно, – ведь так он лишний раз убеждался в жестокости и обреченности и мира, и людей, но с агрессией, направленной против него напрямую, он всегда отлично справлялся.
Все, чем Амелин дорожил до такой степени, чтобы вот так, не раздумывая, сорваться с места, можно было пересчитать на пальцах одной руки. Точнее, хватило бы и двух пальцев.
Сильнее всего он держался за меня и универ. Про универ он наверняка написал бы. Так что выходило, что это снова было как-то связано со мной, а подобное предположение уже попахивало шизой.
Не знаю, как Лёхе это удалось, но нас пригласили в тот дом в качестве аниматоров на следующий же день. Пообещали почасовую оплату и до кучи прислали машину. Я сходила на первые три урока, на остальные же пришлось забить.
Поехали втроем с Петровым. Договорились так, что, пока мы с Петровым развлекаем детей, Лёха аккуратно и не привлекая
