Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Научная фантастика » Целитель #12 - Валерий Петрович Большаков

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 59
Перейти на страницу:
Харатьяна — местного партизана Санчо с позывным «Идальго», главного врага империалистов и наркобаронов. Мелкий, подвижный, с дутой харизмой, но и с позывами к справедливости, команданте вытягивается на высоких каблуках…

Два полюса крошечной Халигалии. Два соперника.

Оба встречают начальницу советской археологической экспедиции Литу Сегаль. «Донде эста, донде дьяблос эста?» — рычит дон Альварадо (жеманный голосок переводчицы за кадром: «Где же она, где, черт побери?»).

По трапу, обворожительно улыбаясь, сходят красотки-коллекторши, вперемежку с работягами-копателями, чьими орудиями труда станут не кисточки, а лопаты и ломы.

И вот она, прекрасная и недоступная археологиня! Лицо — крупным планом…

Наклонясь к Рите, я шепнул:

— Надурил всех Леонид Иович!

— Разве? — удивилась жена моя. — Почему-у?

— Да не бывает таких красивых девушек!

И я тут же заработал мимолетный поцелуй от живой Литы. А та Лита, что дефилировала по бетону аэропорта, гордо миновала обоих Ромео, и запрыгнула в кабину третьего авто — звероподобного «газона», выкрашенного в армейский болотный цвет, да еще и в полоску. ГАЗ-97 «Тигр».

Сегаль ловко крутанула руль, и суперджип, низко рыча, пронесся мимо незадачливых женихов. Вновь грянула музыка, пошли титры. На заднем плане мчалась Лита, наслаждаясь скоростью — мимо строя королевских пальм, по окоему голубой лагуны, вдоль сонной авениды Флорида-ди-Маэстра, — а за кадром выпевала Аида Ведищева:

Нет Халигалии на свете,

Нет ее гор и пирамид,

И черноглазых сеньорит,

Что переменчивы, как ветер…

Фильм увлек меня, как геймера — новая игрушка. Гайдай будто доказывал — есть страна Халигалия, есть… Ну вот же ее дикие горы, и зеленый ад сельвы, а вот белоснежные пляжи у самого синего моря! Таинственные гробницы позабытых цивилизаций, индейские пляски, коварные засады, неистовая герилья, бескрайние плантации и безудержная любовь! Где ж всему этому быть, как не в Халигалии, маленькой, но гордой «банановой республике»?

Леонид Иович по всей картине рассыпал массу смешных эпизодов; герои Видова, Инки, Смирнова с Крамаровым, даже Гусевой и Прокловой вечно попадали в нелепые или пикантные ситуации, а уж выходили из сложных положений настолько неожиданно… Зал то замирал, следя за головокружительными трюками Литы, то хохотал над Альварадо, принявшим пятнистую чушку за свирепого ягуара…

А какая тишина стояла, когда Сегаль выбиралась из зловещего подземелья — было слышно ее дыхание, и как плюхают капли в мрачный колодец-сенот. И снова тандем Смирнова-Крамарова по глупости устраивает перестрелку, обращая в бегство целую банду!

Не скрою, я с нетерпением дожидался той самой сцены, но любителям сочной клубнички не обломилось — глазки особо не бегали, чтобы глянуть со вкусом. Ушки, правда, пошевеливались, но стоны и ритмичный скрип кровати смазались пыхтением «Идальго» с Альварадо, вдвоем уползавшим из будуара и шепотом клявших третьего лишнего.

Только и видать было, что Видова, лучащегося в лунном свете, а на другом краю ложа — плечико мирно спящей Литы. Впрочем, и Владлену-Олегу не давалось укротить своенравную «расхитительницу гробниц». Даже в финале, на фоне потрясающего, фантастического заката, темные силуэты Сегаль и Тимошкина не слились в поцелуе, а тихо-мирно разошлись, как бы обещая продолжение — и романа, и фильма.

Зажегся свет, Гайдай повел свою команду на сцену, а зрители молчали. Но вот раздались отдельные хлопки, они множились, расходясь по рядам, пока весь зал не взорвался овациями и криками «Браво!» — кинотеатр заходил ходуном.

Наташка Ивернева, сидевшая у меня за спиной, крикнула, отбивая ладони:

— Получилось! У них получилось!

— Пошли поближе!

Чинного соответствия ряду и месту больше не существовало — народ вставал, протискивался поближе, толокся у сцены. Откуда-то из-за кулис набежали телевизионщики, подтянулась пишущая братия…

— Милицию надо! — встревожилась Наташа.

— А вон!

Строгие блюстители порядка живенько оцепили сцену — и сами очутились в первом ряду. Натолкнувшись на монолитную стену из человеческих тел, я сказал подруге на ухо:

— Бесполезно! Не пробиться. Пошли на улицу!

— Мишенька! — Ивернева сложила ладони. — Мне очень надо Риту увидеть! Такая идея пришла в голову… Прямо посреди фильма!

— На банкете увидишь! Пошли.

— А меня пустят?

— Со мной пройдешь!

Наташа решила отделаться благодарным поцелуем, вот только промахнулась — угодила не в щечку, а в мои губы. И задержала свои — на долгую, долгую секунду… На две… Две с половиной…

Задохнувшись, девушка покраснела, и опускала ресницы всю дорогу до ресторана в Доме кино, стоило мне глянуть в ее сторону. Приятно было. Очень. И грустно.

Тот же день, позже

Москва, улица Вторая Брестская

Наташе чудилось раньше, что ее влюбленность истощилась и отлетела. Нет. Просто свадьба, Америка, Израиль, бедуинские пустыни и стерильные лаборатории — всё это заслонило от нее Мишу. Временно.

Десять лет они не виделись, с самой ее свадьбы — и до Ритиной «днюхи». И разве не прав был Миша в своих упреках? Разве не избегала она встреч? Пусть неосознанно, но обходила — единственного мужчину, к кому ее влекло.

«И чё?», — как выражается смешной Изя. А ничё… Вот, Миша рядом — и тянет к нему по-прежнему. Нет, еще сильнее…

«Я справлюсь!» — пообещала Наташа себе, осторожно, чуть ли не опасливо беря мужчину под руку.

— Нам сюда, — бархатисто сказал Миша.

— Это… Дом кино? — блестя глазами, спросила Наташа, оглядывая громадный, облицованный светлым камнем параллелепипед.

— Угу… Ну, пользоваться родственными связями не буду, — со скользящей улыбкой Гарин выудил из кармана пригласительный.

Девушка с любопытством осмотрелась. Просторное фойе, отделанное каелгой и травертином, было до краев залито светом и воздухом. Потасканные старички из кругов, близких к «важнейшему из искусств», плотоядно взглядывали на Иверневу, и та нарочно придала походке характер эротического танца.

Подействовало.

— Нам сюда, — лукаво улыбнулся Миша. — Хулиганишь?

— Чуть-чуть, — порозовела Наташа.

Гарин провел свою спутницу узким коридором, мимо гардероба, вышел на территорию Союза кинематографистов и поднялся на четвертый этаж, к ресторану.

Приглашенных хватало — почти вся съемочная группа уже вила круги, голодными глазами смакуя явленное меню. Копченый угорь с картофелем пайль, сельдь по-бородински, тарталетки с паштетом из куриной печени, шашлыки по-карски, бутерброды с севрюжкой, котлеты по-киевски на крутоне…

— Идут! Идут! — разнеслись голоса, и тут же с лестницы повалил смех, топот лакированных полуботинок и стаккато женских каблучков.

Первыми в высокие двери вошли Рита и Гайдай — мэтр сиял, как солнышко с утра, а девушка скромно улыбалась, будто луна, отразившая дневную ясность.

— Три-четыре! — трубно взревел сценарист Костюковский, и первым начал скандировать: — По-здрав-ля-ем! По-здрав-ля-ем!

Секунду спустя пышный зал ресторана гремел:

— По-здрав-ля-ем! Ур-ра-а!

— Риточка! — воскликнула Ивернева мажорно. — У вас получилось! Получилось!

Смеющаяся Лита Сегаль грациозно подбежала на каблучках, приобняла Наташу, чмокая в щечку, и повисла на шее у Миши, пища от счастья и болтая ногами. Все мужчины умилились.

— Товарищи! — победно возгласил Леонид Иович, срываясь в фальцет. — Друзья! Получилось у всех нас, и спасибо вам всем — за ваш талант, за ваши умения, за терпение и труд! И давайте уже, наконец, выпьем!

Одобрительный хохот разошелся по залу. Плеск вина и чего покрепче заполнил паузу. Миша протянул Наташе и Рите по бокалу шампанского. Сомкнулись хрустальные края — и зазвенели медовые пузырьки.

— За тебя, Риточка!

— За тебя! — ослепительно улыбнулась Ивернева.

Черные глаза Гариной заискрились, словно отражая игристый хмель.

Наташа быстренько поделилась с подругой тарталеткой, и поволокла Риту в уголок, как паучок Муху-Цокотуху.

— Миша тебе рассказывал, — затараторила она, — что я немного в программировании соображаю?

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 59
Перейти на страницу: