— Молодчинка! — нагнувшись, мама чмокнула дочу в пухлую щечку.

— А я папу видела! И тетя Света с ним! Они сумки тащат!

— Встречай!

— Ага!

«Первая гостья!» — подумала Рита, изображая поцелуй Мерилин, тот самый, с прищуром. Отражение томно потянулось губами, улыбаясь чарующе и нескромно. Молодая женщина весело рассмеялась, радуясь и празднику, и собственной красоте, а, скорее всего, тому, что еще не скоро наступит увядание.

Щелкнув, отворилась входная дверь.

— Тук-тук! — послышалось приятное меццо-сопрано Сосницкой. — Можно?

— Здрасьте, теть Свет! — взвился Юлькин голосок. — Можно! Вы самая первая!

— А я самая хитрая! — засмеялась близняшка. — Отрежу себе кусок торта побольше!

— Не бойся, Юль, — весело отозвался Миша, — тетя на диете!

Затаскивая сумки, он чмокнул Риту в правую щеку, а затем, уложив кладь, поцеловал в левую.

— Для симметрии!

— На балконе приберись, — деловито заговорила оцелованная, пряча улыбку, — стол застели — скатерть там лежит, и открой вино — пусть дышит.

— Слушаюсь!

— Юля, папа скатерть застелет, а ты разложи посуду, ладно?

— Ладно, мамочка!

— Всех припахала, — засмеялась Светлана, входя на кухню. — Как я тебе?

Рита была вынуждена признать, что строгое глухое платье хорошо облегало фигуру подруги.

— Ну, — вздохнула Сосницкая, — если бы я спала с Мишей, то выглядела и вовсе как ты — на десять лет моложе…

— Не преувеличивай! — смущенно зарумянилась Гарина.

— Балбесина, — ласково сказала Света, обнимая одноклассницу, — то, о чем я тебе толкую, всего лишь голый факт — секс с целителем омолаживает женский организм. Уж мне-то можешь верить… — помолчав, она добавила негромко: — Строго между нами… Моя лаборатория — специальная. Я изучала образцы ДНК и самого Миши, и твои, и всех, кто с ним контактировал хотя бы однажды.

Оглянувшись на дверь, Рита шепнула:

— И Марины?

— И ее. Марине Ершовой уже под сорок, а на лице — ни одной морщинки! Хотя ни кремами, ни пудрами она не пользуется из принципа.

— Слушай, Свет… — Гарина нервно-зябко потерла ладони. — Ну, про Инку я в курсе… А Наташка? Наташа Истли? Я видела ее как-то… Выглядит, как второкурсница! А талия… Такие только в мультиках для взрослых рисуют. Будто и не рожала!

Сосницкая остро глянула на подругу.

— На Мишу грешишь? — мурлыкнула она тихонько.

Рита зарделась по новой.

— Н-нет, — промямлила она, — Миша обязательно сказал бы… он никогда не врет девушкам. Тоже… принцип.

— Нет, Ритуля, Мишечка здесь ни при чем, — Светлана тихонько прикрыла дверь кухни. — У Наташи… У нее, у самой особенные гены — и она тоже у меня на учете. А насчет детей… То, что я тебе сейчас расскажу, не должен знать никто, даже Миша. Хорошо?

— Хорошо, — выдохнула Рита, волнуясь.

— Начать с того, что Наташка больше не Истли. Они развелись в прошлом году. Знаешь, почему? Сама Ивернева винит родителей муженька — они какие-то там баптисты или фанатики иного пошиба, но реально подозревали Наташку в связях с нечистой силой! Да-а! А всё потому, что она никак не может родить! У нее с бывшим иммунологическая несовместимость — Наташкин организм упорно отторгал оплодотворенные яйцеклетки на всех стадиях! Пробовали даже экстракорпоральное оплодотворение, кучу денег истратили, «воцерковленные» родители даже на анонимного донора согласились, а всё без толку. Телу Иверневой нужен совершенно иной донор…

— И я даже знаю, какой именно, — пробормотала Рита, бледнея.

— Не всё так просто, — свела бровки Сосницкая. — Наташка носит в себе вторую половинку генома целителей, причем не в латентной форме, как сестры Дворские, а в явной. Но даже ЭКО с Мишей в качестве донора закончится неудачей! Понимаешь? Наташа забеременеет лишь тогда, когда «целитель» оплодотворит яйцеклетку в потоке Силы! Таков защитный механизм, сохраняющий «чистую линию» у вероятных Наташиных детей. И… Ты заметила? Я нарочно опустила имя Миши — Иверневой подойдет любой целитель! Но нету их! Наш Мишка в единственном числе! — Света прерывисто вздохнула. — Я даже допускаю, что Миша подсознательно хочет ребенка от Наташи — тогда дитя на сто процентов воспримет паранормальные способности обоих. Но именно, что подсознательно! А разве ты сама всегда была верна Мише в мыслях, в неосознанных хотениях, которые суть веления природы?

— Природы? — сощурилась Гарина. — А свобода воли?

— Утешительный миф! — фыркнула Светлана. — Мы ставили опыты на мозге… Много было всякого интересного, но что меня по-настоящему потрясло… Понимаешь, нам только кажется, что мы сами принимаем решения, а в реале мозг решает за нас! В среднем за шесть секунд до того, как мы осознаем волю маленьких серых клеточек!

За дверью послышались торопливые шаги, и в дверь заглянула Юля.

— Посуда на столе, мамочка!

— Тогда понесли закуски и салаты! — мигом сориентировалась Светлана. — И скажи папе, чтобы нарезал хлеб!

Там же, позже

…Пришла Маша Зенкова — она снова похудела, вернув прежнее очарование, и уже почти не отличаясь от Светки. А Жека недавно обмыл капитанские звездочки, чем и гордился — вон, как глазки блестят.

Альбина Динавицер приятно округлилась, став терпимей и мягче. Правда, Изю она воспитывала по-прежнему — кандидат исторических наук ничуть не изменился с восьмого класса. Все такой же встрепанный, порывистый и непредсказуемый.

Зиночка, она же Тимоша, родила двоих, но сохранила девичью стройность. А вот Дюха нарастил брюшко. «Точка — и ша! — важно заявлял он. — Начальнику цеха полагается — для солидности!»

Инна поначалу чувствовала себя зажато, но понемногу стесненность улетучилась. И молодец, что пришла с Васенком — Юля тут же взяла шефство над робким братцем.

Но больше всего меня поразила Наташа. Я был в курсе, что она развелась, что работала программистом в Зеленограде и получила служебную «двушку», однако мы ни разу не пересеклись вблизи, даже словом не перекинулись. А Рита ее позвала на день рождения.

Что сказать… Когда-то, в бытность мою начальником Центра НТТМ, я впервые увидел эту «бидструповскую девушку». Кем хотите меня считайте, но прежде всего я замечал в ней не изобретательный ум, а пятый размер, немыслимо тонкую талию и крутые бедра.

И сегодня она вошла точно такая же, как в первую нашу встречу — яркая, улыбчивая и желанная. Я знал, я понимал, что люблю Риту, что не изменю ей, но к Наташе меня влекло до сладкой боли.

Заглянули Аня Самохина, Нонна Терентьева и Лена Проклова — и девчонки взяли перевес. Веселый, бестолковый шум загулял по комнатам. Столько всего надо было срочно обсудить — и моды, и подруг, и мужчин! А сильный пол толковал о своем, молодецком.

Кто-то бубнил:

— Я раньше не понимала Гайдая. Это ж надо — с секундомером считать кадры! Зато ни одной длинноты, сплошное действие, каждый эпизод продуман!

— И чё? Думать-то не о чем!

— Ой, Изя! Ну, ты как скажешь!

— А чё? Не правда, что ли?

— Думать можно над умной книгой, а в кино идут за зрелищем!

— М-м… Какой салатик вкусненький! А что тут?

— Курятина, шампиньоны, кукурузка и ананасы.

— Очень вкусно… А шампиньоны ты покупала консервированные?

— Ага, резаные. Но лучше свежих отварить…

— Миш! Юрику квартиру дают, мы к июлю съедем…

— И мы! И мы! Женечку в Калининград переводят. Я тебе ключи занесу обязательно!

— Опустеет твоя «недвига»!

— Мишка, а ты ее сдавай посуточно!

— Ой, Изя, чтоб ты еще придумал!

— А чё?

— Жека, на Балтике будешь служить?

— Ну! Неделю назад… Ну, да, где-то так. Семь «Русланов» подряд перелетело из Рязани в Балтийск! Представляешь? Учения! Сразу целую дивизию перебросили — оп! — и вот мы! Встречай, НАТО!

— Мальчики, ваше НАТО нам не надо! Музыки хотим!

— Танцуют все!

Дюха, хоть и продвинулся на своем «ЗиЛе», но душою был с нами — и ревниво относился к давней своей должности ди-джея.

— Нарезка молодости нашей! — громко объявил он, и врубил магнитофон. Джо Дассен запел об «Индейском лете».

Я сжал ладонями Ритину талию, девушка положила мне руки на плечи. Затем, подумав будто, нежно обняла за шею.

— Всё хорошо, правда? — пробормотала она.

— Правда, — подтвердил я.

— Иногда мне думается о том, как же всё хрупко и нестойко… Людей связывают настолько эфемерные ниточки, что просто диву даешься. А люди не разбегаются… Они цепляются друг за дружку, хотя жизнь такая короткая… Или именно поэтому и цепляются?

— Философствуем? — ласково улыбнулся я.

— Ага… — светло улыбнулась Рита. — Миш… Помнишь, ты как-то сказал, что боишься меня