его волю, из которой и складывается будущий контракт.

Том задумался и нахмурился, слегка сдвигая брови и смотря на профессора, но не в глаза, а на его пальцы, сомкнутые вместе, словно в раздумьях.

— То есть, если взять как пример Бузинную палочку: волшебник, создавший ее, хотел быть непобедимым.

— Это было его желание. — Кивнул взрослый волшебник, наблюдая, как почти незаметно меняется лицо мальчика в зависимости от того, какие мысли ему приходят в голову.

— Но судя по тому, каким образом палочка выбирает себе хозяина, можно предположить, что изначально этот человек был труслив и при возможности он не поскупится на воровство или подлость, как например «нож в спину». — Медленно, но верно развивал свою мысль Том. — Его воля слаба и его поступки низки. И бузинная палочка переняла это при создании.

— Ты верно мыслишь Том. Старший из братьев хотел сделать палочку непобедимой — и он сделал это. Но только вот палочка, как ребенок, приняла от своего родителя некоторые черты, которые и сформировали будущий контракт ее как артефакта.

— И условием этого контракта стал «грязный» способ получения палочки, а не честная магическая дуэль. А таких способов множество: убийство, грабеж… Сэр, можно ли сказать, что на артефакт в какой-то степени накладывается отпечаток человеческой души?

— Думаю, что да.

Том замолчал, обдумывая всё сказанное ими и заодно поедая шоколадный котелок. Помнится, в их первый серьезный разговор, профессор угощал его подобными конфетами.

— Значит, контракт происходит негласно на уровне энергии души?..

— Да. — Кивнул Дамблдор, лучезарно заулыбавшись.

— Но, в таком случае, как его узнать? Если, к примеру, ты не знаешь что это за артефакт и какие у него условия пользования. Только методом проб и ошибок?

В ответ последовала очередная улыбка, свидетельствующая о правильности рассуждений мальчика. Допив чай, Том откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в потолок, разглядывая его трещинки и прокручивая на большом пальце перстень то в одну сторону, то в другую. В голове копошились мысли, словно бы мыши в сене, а Том выуживал одну за другой и внимательно рассматривал. Дамблдор не мешал. Мужчина продолжал спокойно попивать чай, изредка косясь на мальчика, словно проверяя закончил ли тот свои размышления или нет. Это было обычной практикой. Иногда они могли по пятнадцать или двадцать минут сидеть в тишине, погруженные в свои мысли. Наверное поэтому их встречи обычно так затягивались. Но в этот раз Том «отмер» быстрее:

— Сэр, у каждой волшебной вещи есть свой магический фон. Так?

— Верно.

— И волшебники обычно ощущают его.

— Так и есть.

— Тогда почему же многие волшебники не чувствуют данные предметы, даже если они находятся совсем рядом?

— К сожалению, Том, всё больше волшебников забывают об этом. Они забывают, что магия, что течет в их крови, дана им не просто так. Одни забывают, а некоторые просто не знают ее настоящей силы. Чтобы чувствовать магию в предметах нужно быть на совсем другом уровне, на другой ступени. А современные волшебники и колдуны удовлетворяются лишь первыми двумя. Еще чаю?

И в этот раз их разговор вытек в длинную беседу, а когда профессор посмотрел на часы, то с удивлением заметил, что те показывали без пяти минут час. Том вернулся в спальню, когда все уже спали. Нотт оглушительно похрапывал, Малфой забился под одеяло, собрав большую его часть у себя над головой, так, что торчали только ноги. А Блэк лежал на нерастеленной постели, в обнимку с книгой, видимо, ждал Тома и уснул.

Реддл слабо улыбнулся и осторожно вытянул «Историю магии» из рук друга, чтобы тот не ткнул себе уголком в глаз или еще чего похуже. По взмаху палочки покрывало на кровати Тома надулось, а затем, трансформировавшись в одеяло, переместилось на кровать Блэка, укрывая того. Положив палочку на подставку и переодевшись ко сну, Том забрался под свое одеяло. Сон не шел.

***

— Поллукс! Отправляйся за лекарем в Мунго. Розамунд стало хуже! — Ирма зашла быстрым шагом в гостиную, где сидел ее супруг и моментально вышла. Миссис и мистер Блэк вот уже как пятый день гостили в лондонском доме семьи Ричардсон.

Ровно пять дней назад личный лекарь семьи Блэк осматривал Розамунд и, как выяснилось, женщина получила чужое проклятие, воспользовавшись зеркальцем другой колдуньи. Как предполагалось, зелье, что вручил лекарь, должно было постепенно изничтожить проклятие и через две недели Роза вновь должна была «цвести и пахнуть». Да только вот не прошло и недели, как Ирма, зашедшая вечером в спальню к Розамунд, чтобы поболтать с ней перед сном, застала подругу в приступе лихорадки.

«Я скоро». — Только и сказал Поллукс, откладывая газету и со звонким хлопком покидая гостиную. Ирма вернулась к Розамунд, за которой присматривал их домашний домовой эльф пока женщина отходила. Он-таки и принёс лекарство по первому же зову хозяйки, но это лекарство лишь оттягивало действие проклятия, пока не прибудет лекарь.

— Розамунд. — Леди Блэк присела на край кровати и, взяв вохкое полотенце, промокнула испарину со лба женщины. — Ты слышишь меня? Ты должна бороться. Иногда никакое зелье и никакие чары не помогут справиться с проклятием, если дух слаб. А я знаю, ты сильная, Розамунд… Роза… Ро…

***

— До свидания, миссис Коллинс, пока, Ребекка. — Черноволосая женщина помахала рукой своей ученице и ее матери и прикрыла дверь в студию. Танцевальный зал был пуст, все вещи, с которыми танцевали ребята аккуратно были сложены на свои места, а музыка в магнитофоне давно закончилась, и он просто стоял и ждал пока его выключат.

Амелия нажала на кнопку «стоп» и отключила магнитофон из розетки, повесив шнур от него на станок у стены. Понемногу женщина собрала свои вещи и покинула зал, переоделась, и, сдав ключ, отправилась к себе домой.

Сегодня ей вдруг захотелось прогуляться через центральный парк. И пусть ее дом в двух шагах от работы, Амелия решила, что пройтись по парку — не такая уж и плохая идея. Тем более говорят, что свежий воздух полезен перед сном. Хотя, какой свежий воздух может быть в городе?

Она долго шла по парку и уже подходила к выходу, когда почувствовала, как что-то холодное схватило ее за руку, заставляя остановиться. Это был мальчик, маленький, лет пяти. С черными короткими волосами и черными глазками. Про себя Амелия отметила, что мальчик выглядит бледным и даже немного больным, его одежда хоть и чистая, но поношенная и застиранная, да такая, которую уже лет пятьдесят точно не носили, если не больше. Мальчик перевел взгляд заплаканных глаз на женщину и смотрел на нее