Шрифт:
Закладка:
— Беги в лес! — послышался с той стороны приглушенный крик ворона, — Беги, Весенья! Беги! Он не соображает!
И второй раз за вечер побежала Вешка. Тут и уговаривать, да объяснять было без надобности — от одного вида Хозяина Топи хотелось куда подальше залезть. Теперь уж стало понятно, откуда те легенды, да сказочки жуткие берутся. Такого вот встретишь — от одного вида уже жить не захочешь, а коли встречу такую переживешь, так вовек не забудешь.
Что же стало с ним? Где тот, настоящий Лесьяр? С хитрым своим взглядом, за которым теплота прячется. Спокойный, невозмутимый, дурашливый порой, даром, что лет ему там сколько, но никак не злой. Даже в первую их встречу не боялась Веська, как сейчас.
Мостки деревянные, от башни ведущие, пролетела, сама не заметила, едва ногами касаясь. Как только не поскользнулась, да в темные воды болота не улетела? Да и вовсе различить во мраке сумела…
А Лесьяр за ней погнался. Беззвучно, да только чуяла она его, точно по пятам сама смерть неслась за ней. Оглянулась через плечо и правда за ней следует, не сильно торопится, но все ж догоняет. Обстоятельно, неумолимо. Как хищник, уверенный в том, что жертва его не денется уж никуда. В темноте и лица-то не видно, только глаза, да зубы блестят.
Луна вот все же смилостивилась — показалась из-за туч, посеребрила тропку, среди леса оную хоть так обозначив. По ней то Вешка стремглав и понеслась. Куда только деться? Как долго Лесьяр в себя еще не придет?
Подумалось даже, что ежели и поймает, то что сделает — зубами разорвет, али когтями? Есть ее станет или кровь пить?
От мыслей тех и вовсе тошно стало. А тропка то под ногами, точно специально то ямкой оборачивалась, то палками-ветками преграды чинила. Чудом только Вешка до сих пор не улетела никуда.
А давление Лесьяровой силы, что не сдерживал он сейчас, все ближе было. Вот по земле выстелился сызнова черный туман. Затягивал он все кругом, мешая разобрать, где тропа, да куда сворачивать и как на очередную торчащую частоколом сухую палку не напороться.
Лес здесь шел посуше, топь позади осталась, и Весенья не нашла ничего лучше, кроме как с тропы в самые заросли кинуться. Рассудила, что там затеряться проще. Ветки по лицу хлестнули, по плечам. Зацепился за что-то плащ… Али это магик ее поймал? Обернулась порывисто, глазами со страху большущими назад глядя, но плащ лишь ветка держала. Дернула, что было силы, и в тот же миг позади среди деревьев и силуэт патлатый увидала. Шел за ней, все еще дышал сипло, да силу распылял. Снова туман черный стоп коснулся, попятилась, а после опять за плащ с удвоенной силой взялась. Ткань затрещала, подалась через силу. На ветке лишь лоскут остался, а девица прочь кинулась. Магик словно и ждал того, треск ветвей теперь и вовсе завучал оглушительным громом. Он не таился боле, не крался. На ходу успела снова коротко обернуться, Лесьяр ломился, деревья пред собой плавя, да путь расчищая. Все выжигал, что мешало. Вешка себе того позволить не могла, да и не умела, потому голыми руками разгребала, путь себе расчищая.
Шарахнуть Лесьяра силой? А что ежели не расчитает и покалечит, али вообще прибьет ненароком?
Как же боязно было, она и сама уже подвывала бы тихонько, если б не приходилось сквозь бурелом пробираться. Слезы на глаза накатывали.
Выскочила из очередных кустов, лицо и руки жгло от мириад царапин. Ладонью с глаз слезы смахнула, от мутной пелены избавляясь. Закрутилась, не зная, куда дальше броситься — бурелом здесь стоял непролазный, лишь полянка мха, на которой она оказалась, и была свободным местом.
Полезла прямиком через дерево сваленное. Громадное, оно лежало на боку и торчало исполинскими корнями, на коих висели комья жесткой земли с песком смешанной, да едва ли не каменной. Чутка совсем не успела — лассо черной силы за щиколотку обвило, да назад дернуло. Грохнулась, ладонями по гладкой древесине без коры проскользив, едва успела голову отвернуть и лишь щекой вдоль оцарапалась сломленным пеньком сухой ветки. Но хоть не плашмя лицом упала, так бы и зубов потом не досчиталась.
Ногой дернула, пытаясь заклятие скинуть. Сообразив, решительно к источнику воззвала, да силу аккурат в том место, где ее держало, послала. Хорошо вышло. Подумалось даже, что будь они на уроке, магик бы ее, быть может, даже бы похвалил. На миг ее даже отпустило. Но то только на миг. Во второй раз схватило сильнее, в кожу врезаясь. Веська успела почти снова через дерево перебраться, да на мох обратно рухнула.
Лесьяр стоял на краю поляны, Веша не видела его лица в ночном мраке, да за завесой черных волос. Слышала лишь, как тот принюхивается, да сипит.
— Лесьяр… — а у самой-то тоже со страху голос севший.
Перевернулась, пытаясь хоть на пятой точке назад отползти… Не выходило, лассо черных нитей держало прочно, да рывками к магику подтаскивало. Вешка только вскрикивала, да поскуливала от очередного рывка, за мох хватаясь и раз за разом отползти пытаясь. Меж ними уже всего пара метров оставалась, когда магик сам к ней шагнул, склоняясь ниже к земле.
— Лесьяр, пожалуйста, ну приди в себя, миленький, — принялась уговаривать. Но тот лишь зарычал утробно. И не было в том рыке ничего человеческого.
Совсем уж низко склонился. Головой теперь над ногами ее нависая. Сарафан вот задрался бесстыдно, ноги девичьи обнажая. Сейчас только заприметила, что лапоть один где-то посеяла. Смешно, конечно, в момент такой о том вовсе задумываться. Магик снова нити дернул, и подол сарафана теперь на добрых две ладони выше колена складками собрался, да только не до того Веше сейчас было, не до приличий. Тут бы едой обезумевшему не стать.
Пальцы с силой вокруг девичьей лодыжки сжались, когтями царапая. Несмотря на все протесты девичьи, дернул, под себя поминая. Весенья все ж снова к источнику потянулась, плача уж в голос.
— Прости, пожалуйста, — а после силой сырой саданула.
Лесьяр отлетел, да только пальцев толком не разжал. Весенья вскрикнула, когда когти его вспороли тонкую кожу на внутренней части стопы. Ее и саму дернуло следом за ним, едва ногу несчастную не вывихнув, держал то крепко, зараза, но все ж с волной ее силы
