Медсестра Дженкинс шмыгнула носом и поднялась:

– Что ж, твои теории очень хороши, моя дорогая. Но похоже, на практике они не срабатывают. Послушай моего совета, девочка, и кончай с этим делом, пока не поздно.

Оставшись наедине со своими мыслями, Энн с новой силой ощутила ужасную абсурдность положения, в котором оказалась. Какой, видимо, лицемеркой посчитала ее Марта! И все же решимость Энн только росла. Она выбрала линию поведения. Чего бы это ни стоило, она должна защитить Люси.

Глава 5

В половине шестого последовал страшный вызов от главной медсестры. Когда Энн вошла в знакомый кабинет мисс Леннард, в висках у нее застучала кровь.

Главная сидела за своим столом, а рядом расположились четыре члена больничного комитета: Амос Грин, представитель шахтеров, мистер Уэзерби, владелец шахты, Стейплс, аукционист, и преподобный мистер Дэвид Перрин. Все они с бесстрастными лицами внимательно разглядывали Энн. Рядом с главной медсестрой, делая вид, что просматривает какие-то бумаги, стоял доктор Хэссолл. На Энн он даже не взглянул.

На мгновение воцарилась тишина. Затем мисс Леннард резко проговорила:

– Медсестра Ли, мы рассмотрели ваш случай: это самый серьезный проступок из всех, с какими мы сталкивались. У вас есть что сказать в свое оправдание?

По телу Энн пробежала холодная дрожь. Что она могла ответить такого, что не выдало бы Люси? Члены комитета сидели как судьи на скамье.

– Мне действительно нечего сказать, – запинаясь, пробормотала она.

– Нечего! – воскликнул Амос Грин. – Ты даже не можешь хоть как-то объяснить эту свою чертову оплошность?

Энн пристально посмотрела на коренастого представителя шахтеров. Он дружил с ее отцом, часто угощал Энн сладостями, когда она была ребенком.

– Вы хотите нас убедить, – мягко спросил преподобный мистер Перрин, – в полной своей вине?

Энн покорно кивнула.

Члены комитета посовещались. Наконец Энн услышала, как мистер Уэзерби, председатель, говорит:

– Какой смысл продолжать?

Он сделал знак мисс Леннард.

Главная облизнула пересохшие губы.

– Медсестра Ли, – сказала она, – я не могу передать вам, каким ужасным потрясением стал для меня ваш проступок. Что одна из моих медсестер, а именно вы, Энн Ли, окажется виновной в таком нарушении своих профессиональных обязанностей… – Ее голос дрогнул, она замолчала, беспомощно махнув рукой.

При этих словах доктор Хэссолл отвернулся от окна.

– Неудивительно, что вы не можете найти слова, мисс Леннард, – с горечью произнес он. – Тут их и не подберешь. – Он взглянул на Энн. – Из-за вашей абсолютно чудовищной халатности была бессмысленно потеряна человеческая жизнь. А вы стоите тут как истукан. Посмотрел бы я на вас, если бы вам, а не мне пришлось объясняться с матерью этого ребенка. Вам нечего сказать в свое оправдание?

Энн испытывала страстное желание выпалить всю правду, реабилитировать себя. Очиститься от этого ужасного позора было величайшим искушением ее жизни. С огромным усилием она подавила порыв. Она стояла молча, опустив глаза, – и заметно дрожала.

Глава 6

Мисс Леннард обменялась взглядами с доктором Хэссоллом и председателем и невольно вздохнула:

– Тогда ничего не поделаешь. Вы должны отвечать за последствия. Вы уволены со своей должности. Вы покинете больницу не позднее завтрашнего дня. Только послужной список спас вас от худшего наказания – лишения сертификата. Некоторые члены комитета хотели, чтобы этот случай был передан на рассмотрение совета медсестер. Но из уважения к вашей предыдущей безупречной работе мы решили замять дело. Вы можете попытаться устроиться в каком-либо другом месте. Это зависит только от вас. Я, конечно, не могу дать вам никаких рекомендаций. Я не желаю больше вас видеть. Прощайте.

Энн невидящими от слез глазами смотрела на главную. То, что эта мудрая и добрая женщина, которая обучала и поощряла ее, чье уважение, как Энн не сомневалась, она заслужила, теперь осуждала ее и испытывала к ней абсолютное презрение, отзывалось в сердце невыносимой болью. Но что можно было сделать? Ничего.

Когда Энн отвернулась, доктор Хэссолл нанес последний удар:

– Нет в мире ничего хуже, чем плохая медсестра. И нет ничего лучше, чем хорошая. Помните об этом, медсестра Ли. Помните всю жизнь.

Выйдя из кабинета, Энн вытерла глаза, затем поспешила к себе. К счастью, она никого не встретила. Держась за сердце и задыхаясь, будто от бега, она добралась до своей комнаты. Ее ждала Люси.

– Энн! – воскликнула Люси. – Что у тебя? Весь день не могла вырваться к тебе. Из-за этой проклятой Холл пришлось дежурить до пяти часов. Скорее! Скажи мне! Что у тебя?

– Ничего. – Энн говорила медленно, как будто откуда-то издалека. – Меня выгнали. Вот и все.

Люси вздохнула с облегчением:

– Только и всего?

Взгляд Энн по-прежнему оставался отстраненным. И все же сквозь болезненный туман эмоций она ощутила эгоизм сестры.

– Разве этого недостаточно? – сказала она.

– О, понимаю, понимаю! – виновато воскликнула Люси. – Но я подумала, что могут завести дело, полицейское расследование – это гораздо хуже. Я была готова к тому, чтобы признаться во всем. Я все думала, что они могут сделать что-то ужасное.

Энн гневно развернулась. Ее вдруг охватила злость – горячая, неистовая злость.

– Ты бы лучше думала как следует этим утром. Тогда бедный ребенок был бы жив. О! Просто ужасно, какой-то кошмарный сон! Я не могу поверить, что все это на самом деле.

Люси напряглась.

– Мне еще не поздно признаться, – жестко заявила она. – Я сделаю это, если надо. Не думай, что я боюсь. Я сейчас же пойду к главной.

– Она тебе не поверит, – сокрушенно сказала Энн. – Подумает, что ты пытаешься меня выгородить.

В маленькой комнате воцарилась тишина, печальная, несчастливая тишина. В мучительной тоске Энн смотрела в окно, Люси упрямо прикусила губу. Затем со словами искреннего раскаяния она бросилась к Энн.

– О, прости, правда прости! – всхлипнула она. – Я не понимаю, как вообще такое случилось. Поразительно, что ты взяла вину на себя. Никогда на такое не решилась бы, никогда, никогда! Я не настолько смелая. И мне никогда бы не выдали сертификат. Для меня это был бы конец. Но ты легко можешь найти другую работу, Энн. И когда сдам экзамен, я перееду к тебе. В любом случае мы бы не остались здесь надолго, правда, Энн? Мы бы не стали гробить наши жизни в такой дыре, как эта? Но конечно, если надо, я все равно признаюсь…

Глава 7

Люси чуть ли не в истерике что-то бормотала, а Энн успокаивала ее, прижав к себе и гладя по голове. Она так любила сестру, что