оказаться подходящим символом опыта, который я намеревалась приобрести, находясь в Ростове. История скрипки Льва виделась мне как огромный потрепанный сверток в многослойной бумажной упаковке. Узнавать что-то новое о ней означало снимать очередной слой, чтобы открыть для себя следующий и написать ещё одну главу её истории, так что в конце концов мне стало казаться, что я играю в свою собственную версию популярной детской игры с передачей и разворачиванием пакета под музыку. Я ожидала, что в Ростове все будет по-другому, потому что вместо того, чтобы полагаться на архивы и старые записи, я смогу разговаривать с реальными людьми, посещать реальные места, откуда Лев уехал со своей скрипкой, и, возможно, даже услышать музыку, которую там играли. В состоянии между сном и бодрствованием я воображала, что информация, которую соберу, будет свежа, как запах дерева внутри русской куклы, такой же яркой, как краски на ней, и такой же точной, как тщательно подогнанные края двух половинок матрешки.

Наш самолет вынырнул из плотного облака над Ростовом на рассвете. Был уже конец ноября, и я ожидала увидеть снег, но вместо этого под серопесчаным небом тянулись полосы размокших полей. Наш самолет был единственным на аэродромном поле, хотя мы рулили мимо рядов вертолетов, где небольшими группами стояли военные в меховых шапках и что-то обсуждали, как мужчины на автомобильном рынке. Отыскать Юлию в зале прибытия было совсем несложно, потому что она и ее старый друг Григорий были единственными, кто там находился. Григорий – или по-простому Гриша, как Юлия посоветовала мне его называть – был нашим добровольным водителем. Я ещё не подозревала, сколько времени мне придется провести на аккуратно устланном ковром заднем сиденье его Мерседеса 1970-х годов, и что я начну чувствовать себя в нем как дома. Юлия прилетела на несколько дней раньше меня. Пока мы ехали в сторону города, ее телефон звонил много раз. После одного из звонков она повернулась ко мне и сообщила: «Я всем рассказала, что вы идете по следам скрипки Льва, и теперь они непрерывно звонят мне, чтобы узнать, приехала ли Агата Кристи».

Юлия забронировала для нас номера в отеле, где в свое время Лев играл на скрипке в варьете на шестом этаже. Каждый вечер он заправлял расшитую казачью рубаху в штаны, штаны - в казачьи сапоги и принимал участие в шоу для иностранных гостей. По выходным Лев подрабатывал, играя на вечеринках и свадьбах с армянским оркестром. Это никак не походило на его повседневную работу альтиста в Ростовском филармоническом струнном квартете. Вообще-то, на протяжении всей своей учебы в музыкальной школе и консерватории Лев был скрипачом, но квартету был нужен именно альтист, и такую возможность он не захотел упустить. В нашей стране трудно вообразить, что квартет может быть единственным местом работы, но в Советском Союзе Лев и его коллеги получали постоянную зарплату за то, что они работали вместе каждый день, репетируя и доводя до совершенства исполнение музыкальных произведений. Юра, Саша, Леонид и Лев - все четверо были молодыми, амбициозными, трудолюбивыми и талантливыми. Они учились у квартетных педагогов мирового класса, а теперь строили типично советскую карьеру, сочетая регулярные концерты для рабочих в заводских столовых с победами в престижных музыкальных конкурсах. Среди их достижений был главный приз Всесоюзного конкурса имени Бородина в 1983 году.

Когда мы приехали в отель, из него выписывался экипаж какого-то огромного круизного корабля. В своих полосатых тельняшках, объемных парках и меховых шапках они выглядели живописными статистами из фильма о военно-морской истории. Мы присоединились к ним в длинной очереди у стойки регистрации, и когда, наконец, подошла наша очередь, я попросила карту города. Таковой не оказалось. Никаких туристов, только моряки, а моряки, как я предположила, не нуждаются в картах. Пребывание без карты в незнакомом городе делает путешественника совершенно беспомощным, но меня это не огорчило, потому что я ожидала, что уже скоро буду вычерчивать свою собственную карту Ростова, на которую нанесу жизненный путь скрипки Льва.

Окна моей комнаты на восьмом этаже выходили в небольшой сквер. Наверное в это время года он обычно пуст, но погода была настолько теплой, что в сквере все еще кипела жизнь. В течение недели, что я провела в Ростове, из своего окна я могла следить за ежедневными успехами щенка, которого учили ходить на поводке, видеть одни и те же стайки бездомных кошек, собак, ворон и школьников, собиравшихся там каждое утро, и наблюдать, как один и тот же мужчина роется в урнах для мусора по дороге в свое жилище. Мы с Юлией встретились внизу, чтобы выпить кофе. С чего начать? Когда я встречалась со Львом в Глазго, он рассказал мне, как купил свою скрипку у цыгана в каком-то тихом уголке ростовского рынка. Это было первым актом реальной истории скрипки Льва, и именно с него мы и решили начать.

Гриша лихо заехал в узкий переулок на своем великолепном старом «Мерсе» и без колебаний припарковался на тротуаре. Мы прошлись по площади перед собором и направились к покрытому парусиной скоплению киосков. День был теплым, но пасмурным, а вот прилавки сияли яркими цветами яблок, помидоров, огурцов, лука, слив и груш, маринованных целиком в кожуре, свеклы и горок тонко нашинкованной капусты и моркови на каждом прилавке. Кто-то продавал только гранаты, кто-то - домашние соусы в разнокалиберных бутылках, любых, которые продавцы смогли собрать, а другие предлагали клюкву. Прилавки этих были заставлены баночками из-под варенья с указанием цены - 50, 100 или 200 рублей, с горкой наполненных ягодами цвета темной крови. Были прилавки с домашним подсолнечным маслом насыщенного желтовато-коричневого цвета, разлитым в бутылки из-под водки или коньяка. Где бы мы ни останавливались, нам предлагали на пробу каплю масла на тыльной стороне руки. Каждое масло было неповторимым, богатым вкусовыми оттенками, даже с привкусом ореха, и всегда вкусным. Мы останавливались то у одного прилавка, то у другого, чтобы отведать какое-нибудь фирменное блюдо, щедро выложенное нам в ладонь. «Без разницы, - проворчал Гриша, когда мы оценивали четвертый, а затем пятый вариант квашеной капусты, - цены только разные». Он был неправ.

Ростов когда-то был оживленным портом, через который шла торговля сибирскими мехами, астраханской икрой, турецким табаком, уральским железом, зерном и копченой рыбой, и он всегда был многонациональным городом. По реке Дон проходит граница между Востоком и Западом, поэтому, когда я стоял на ее берегу, я осознала, что, следуя за скрипкой Льва, попала на самый край Европы. Принимая