— Чем ты его так? — он кивнул на контейнер. — Вроде и облучить не успел…

Гедимин пожал плечами.

— Тут бешеный фон. Видимо, что-то отреагировало… — он покосился на потолок и поднял руку с генератором. «Хватит межвидовых контактов. Оно, конечно, здорово, но как я его к большому реактору прикручу?»

Защитное поле прикрыло лабораторию, и оба сармата облегчённо вздохнули. Гедимин покосился на дозиметр. Реактор, вопреки его опасениям, работать не перестал — омикрон-излучение постепенно усиливалось.

— А вон с тем ты так же сможешь? — осторожно спросил Иджес, указывая на большой бак. Гедимин досадливо сощурился — механик, похоже, перенял от «хранителя» навык чтения мыслей.

— Подожди… — он отошёл к столу, включил дозиметр, развернул ленту записи на полчаса назад. «Вот оно — здесь разрушилось поле, резкий рост фонового излучения, основной источник вверху. Дальше хаотичные пульсации… А, вот указатель на реактор. Снова хаотичные пульсации…» — он отмотал ленту до резкого всплеска нейтронов и заинтересованно сощурился на оставшийся участок. Там пульсация «сигмы» была упорядоченной — мало того, последовательность пиков и спадов выглядела очень знакомо. «Стартовая пульсация, сигнал к ускорению синтеза,» — сармат развернул участок записи в график и еле слышно хмыкнул. «Да, это она. Только вот эти пики… в норме они гораздо короче, а здесь… Да, похоже, дело в них. Чем меньше исходные атомы, тем длиннее пики. Надо запомнить…»

Он несколько секунд смотрел на график, пока последовательность не отпечаталась на сетчатке зубчатой багровой линией, и, прикрыв дозиметр нарукавной пластиной, взялся за излучатель.

— Иджес, ты иди,- запоздало напомнил он, поднимаясь из-за стола с настроенным излучателем в руках. — Уходи под экраны. Тут будет ирренций…

Иджес сердито фыркнул.

— Ага, сейчас! Опять за эксперименты? Я буду тут. Хоть вытащу тебя, если что.

…Первый контейнер отодвинули подальше. Он всё ещё «фонил», разбрасывая в разные стороны нейтроны и омикрон-кванты; синтез не замедлялся и шёл довольно быстро. Новый контейнер, наполненный смесью железа с ирренцием, Гедимин закупоривал особенно тщательно, долго откачивал воздух и подозрительно щурился на излучатель, торчащий из крышки, — достаточно ли герметичны стыки?

— А обязательно его руками держать? — угрюмо спросил Иджес, выглядывая из-за экрана — в этот раз его удалось отогнать, вот только он не хотел уходить один. — Вот к бомбам ты придумал часовые механизмы. А к этой штуке прикрутить стопор секунд на тридцать?

Гедимин досадливо сощурился — его сейчас занимало совсем другое. «Пульсацию я воспроизвёл. Но интенсивность будет не та. Ту мне не вытянуть. Сработает, нет?»

— Ничего опасного, — буркнул он, опуская на глаза тёмный щиток и оборачивая контейнер ещё одним слоем защитного поля. — Всего-то нейтронный всплеск.

«Хорошо, Конар меня не слышит,» — думал он, дожидаясь, пока Иджес уйдёт в укрытие. «Вот бы они с Вольтом мне рассказали про технику безопасности…»

Он щёлкнул переключателем и рухнул на пол, оставив за экранами только «щупы» дозиметра. Потянулись секунды, мучительно долгие; так и подмывало вскочить, проверить, что с излучателем, почему нет эффекта, — но Гедимин вжимался в пол и не открывал глаз, пока на двадцать восьмой секунде не услышал пронзительный писк дозиметра.

Он ждал, что защитное поле выгорит, и понадобится непрерывная генерация, но нет — чёрные точки на полупрозрачной стене проступили, зелёные блики зажглись, но поле выдержало. Гедимин замерял фон, мысленно сравнивая с показателями по первому реактору, следил за неспешным ростом интенсивности омикрон-излучения и задумчиво щурился. «Работает. Но скорость всё-таки не та. Видимо, два реактора — это не трубочка с ирренцием. Но работает. Хорошо…»

— Ну? — нетерпеливо спросил Иджес, выглянув из укрытия. — Не рвануло?

— Выходи, — кивнул ему Гедимин. — Процесс пошёл.

Иджес шумно выдохнул.

— Значит, не рванёт?..

…Гедимин остался с малыми реакторами; Иджес, понаблюдав за ними немного, перебрался к большому монитору, но время от времени выглядывал из-за экрана и настороженно щурился.

— Большой излучатель будешь настраивать? — осторожно спросил он, когда прошло два часа, а синтез так и не замедлился. Гедимин качнул головой.

— Дня через три. Минимальная проверка. А лучше бы — через месяц.

Иджес сочувственно хмыкнул.

— На месяц Маккензи от нас не отвяжется. Как бы завтра не прибежал, мартышка драная. Надо было додуматься — атомщику советы давать…

Гедимин вяло усмехнулся.

— Из меня плохой атомщик. Видимо, это заметно. Каждый норовит дать совет.

Он покосился на потолок. На защитном поле почти не было красных линий, как будто сигма-излучение внезапно ослабло. «Странное дело. Это… существо как будто само испугалось. Надеюсь, на станции не отразится…»

13 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Разбудил Гедимина истошный вой — где-то рядом надрывалась аварийная сирена. Он вскочил, на ощупь закрыл глаза тёмным щитком и, едва разлепив веки, уставился на дозиметр. «Станция⁈»

— Подъём! — заорали в коридоре, и сармат облегчённо вздохнул и недобро сузил глаза. «Маккензи! Дать по голове за такие шутки, совсем с мозгами рассорился!»

— Fauw! — Иджес, тоже потревоженный ложной сиреной, подскочил на матрасе и судорожно задёргался. — Fauw!

— Тихо! — Гедимин крепко встряхнул его за плечо. — Никаких аварий. Это Маккензи развлекается.

— Sa hasu! — выдохнул, как сплюнул, Иджес, садясь на матрасе. — Кен, твою мать! Чем думал⁈ Тут ИЭС, а не зоопарк!

Хлипкие стенки зашатались — кто-то с силой налёг на дверную створку, сдвигая её в сторону.

— Вот именно, что ИЭС, — мрачный взгляд Кенена Маккензи не предвещал ничего хорошего. — Джед, иди сюда — и живо наверх! Не знаю, что ты тут наделал — но сейчас ты пойдёшь и сделаешь, как было. Экспериментатор, мать твоя пробирка…

Гедимин мигнул и медленно поднял руку с дозиметром, на ходу стряхивая с экрана пластину брони.

— Что на