Шрифт:
Закладка:
Как ни хотелось мне поковырять в лунном муравейнике палочкой, эту мысль я отбросил. Мелко и ненужно. А чем тогда заняться?
Погруженный в раздумье, я сам не заметил, как перестал плыть над грунтом и начал ходить по-человечески, в смысле, передвигаться плавными прыжками, оптимальными для перемещения по Луне. Без тяжелого, сковывающего движения скафандра прыгалось высоко и далеко. Я заскакал, как тушканчик, оставляя в лунной пыли следы босых ног. Вот будет шухер, когда какой-нибудь местный работяга обнаружит их и сначала не поверит своим глазам, а затем остолбенеет, как Робинзон!
Опа!
Страх навалился на меня сразу, во время очередного прыжка. Я медленно опускался вниз, и вместе со мной к лунному реголиту, освещенному диском Земли, приближалась моя тень. Господи, что со мной?! Я ведь отпустил погулять только мое сознание, не тело! Тело осталось там, в корабле, на койке, взаперти. А на самом деле оно скачет по Луне в одних трусах, будто принадлежит полному придурку, и даже, кажется, дышит… Да, точно, я дышу. Расслабился, потерял контроль над собой и сам не заметил, как инстинктивно сделал первый вдох, после чего начал размеренно опорожнять и наполнять легкие. Чем? Газом ничтожной плотности, составляющим весьма условную атмосферу Луны, то есть практически вакуумом. И я еще жив?
Да, я был жив и, кажется, здоров. Более того, не ощущал холода, хотя морозец на теневой стороне Луны такой, что по сравнению с ним и Антарктида – тропики. Ладно… То есть ничего не ладно, а пора возвращаться, и как можно скорее! Летать-то я еще могу?
Оказалось – могу.
А уничтожить следы?
Смог и это. Я поплыл к «Неустрашимому», мысленно разравнивая отпечатки босых ног, – и лунная пыль подчинялась мне! Когда следы кончились, я полетел стремглав, потея от страха. Даже в инопланетном болоте среди доисторических гадов меня не охватывал такой ужас. А вдруг иссякла моя невидимость и кто-то заметит меня с корабля или построек базы?
Но я дышал, и я летел. А тень все-таки отбрасывал!
С ума сойти – если задуматься над тем, как это вообще возможно. Но я не стал задумываться и, соответственно, не свихнулся. Мне было просто некогда.
А смогу ли я проникнуть в корабль сквозь обшивку?
«Сначала попробуй, а потом уже пугайся», – сказал я себе и понял, что худо-бедно справился с панической атакой. Ну то-то же. Не хватало мне еще раскиснуть, словно врожденному нытику! Никогда не понимал таких особей, а главное, не понимал, зачем они вообще существуют.
Теперь не то чтобы понял, но начал понимать, что «зачем?» – вопрос неправильный. Просто существуют, и всё.
Я продиффундировал прямо в корабельный медотсек, ожидая увидеть в запертой палате мою распластанную на койке тушку и радостно слиться с ней. И тут меня ждало новое потрясение: тушки не было.
Та-ак!..
Вот теперь я начал свирепеть. С чем я должен слиться, вернее, куда влиться? Где оболочка для моего «я»? Перемещена? Кто приказал, какая сволочь?
Метнулся сквозь переборки в каюту Этель – никого… Валялся опрокинутый табурет. Тогда, еще раз на всякий случай приказав себе стать невидимым для всех, кроме меня самого, я поочередно посетил рубку, кают-компанию и каюту капитана. В рубке было пусто, в кают-компании жужжал робот-уборщик, а капитан дремал на своей роскошной койке – раза в полтора шире и намного мягче, чем у нас, плебеев. Тогда я вернулся в медотсек и осмотрел все палаты по очереди, пока не набрел на искомое.
Лора врачевала Горского.
Левый глаз толстяка был подбит, из ноздрей торчала вата. Значит, Гарсиа успел нанести два удара. Странно, что так мало. И удивительно: такой бугай – и с таким незначительным результатом… Подбитый глаз, расквашенный нос, но и намека нет на нокаут. А почему?
Ответ скоро пришел и был прост: ведь это я, ломая внутренние запреты старпома, приказал ему напасть на Горского. Пожалуй, Гарсиа даже сопротивлялся моему приказу, но преуспел в этом лишь отчасти. Да и я не был конкретен: приказал напасть, наброситься, а не избить до полусмерти. Каков приказ, таков и результат.
Ладно. Хватит пока и этого.
Попробовал бы старпом воспротивиться хотя бы подсознательно, если бы его действия направлял не я, а Эрлик!
Лопоухий гипнотизер пребывал здесь же – молча смотрел на Горского, на Лору, а что творилось между его ушами под лысым черепом – оставалось гадать. Лора же выглядела серьезнее некуда – точные, выверенные движения, губы в ниточку и никаких попыток приободрить пациента. Тут я хотя бы догадывался, что творится в ее голове: досада, что так вышло, злость на дурака Гарсиа и еще большая злость на визитеров с Земли, гадание, чем все кончится, и отчетливое понимание, что такие инциденты ничем хорошим не кончаются.
А где Гарсиа?
Его я нашел в той же конуре, куда поначалу упрятали меня, и с такими же наручниками на запястьях. Учитывая весовую категорию старпома, странно еще, что не надели ножные кандалы. Гарсиа сидел на полу неподвижно с великим, очень понятным недоумением на лице. Офицер, старпом! – и вдруг сорвался с нарезки. Скандал! Как такое вообще возможно? Почему вышло столь дико и нелепо? И что теперь будет?..
Мне даже стало жаль его. Но ничего, пусть посидит немного, подумает о чем-нибудь, кроме случки и прочих жеребячьих дел. Думать вообще полезно, и какое кому дело, дружок, что думать ты не привык? Привыкай помалу, авось пригодится.
Да, но где мое тело?!
Мало-помалу дошло до жирафа: оно при мне. Полностью. Как так получилось – черт его знает, но, похоже, моя дорогая тушка, оставленная в запертой палате медотсека, рассосалась и нечувствительно соединилась с моим бестелесным «я», если только не испарилась за ненадобностью. Как это произошло физически – бог весть. Я материалист, в информацию без носителя не верю, ну и из чего же, позвольте спросить, состоит моя бестелесная сущность? Из каких таких частиц? И каковы взаимодействия между ними?
Биолог мог бы рехнуться от таких вопросов. Но я геолог, мне проще. От непонятного, лежащего вне сферы моей компетенции, я на какое-то время могу отмахнуться, а удивляться никому не запрещено, от удивления еще никто не отдал концы. Мне так кажется.
Что тут вмешался Эрлик – кристально ясно. Но какую игру он со мной затеял?
Может, не со мной, а в меня? Игрушка я ему?
От гипотез, которые бесят, лучше не отмахиваться, не
