Шрифт:
Закладка:
— Что я должна сделать с артефактом?
— То, что подсказывает сердце.
— Вернуть Львовым?
Велес замерцал и исчез. Огоньки на стенах заволновались, намекая, что собираются погаснуть, если я не потороплюсь. Моя рука, в которую впиталась божественная сила, ничем не отличалась от второй и вряд ли смогла бы осветить путь, останься я в темноте. Но зачем здесь оставаться? Велес не вернётся, он сказал и сделал всё, что собирался. Не знаю, наблюдал ли он за мной сейчас, но перед тем, как направиться к выходу, я поклонилась и прошептала спасибо. Провожающие меня огоньки всё слабели и слабели. Когда я оказалась у двери, они мерцали уже едва заметно. Дверь раскрылась сама, а за ней обнаружилось неприветливое зимнее утро и неприветливый хмурый Песцов. В этот раз в вполне себе приличном человеческом облике.
— Елизавета Дмитриевна, неблагоразумно ходить без защиты, — сказал он. — Этак каждый в вас признает наследницу Рысьиных.
— А вам не хочется делиться деньгами? — не удержалась я и повернулась, чтобы проститься с местом, в котором дали хоть какой-то совет, пусть странный и неопределённый. Но за спиной уже ничего не было, даже следов кланового святилища не осталось. Но было ли оно здесь или в силах Велеса провести меня тропами, пронизывающими пространство, словно иголка смятый лист?
— Значит, вы решили отказаться? — сделал вывод Песцов. — Мне очень жаль, Елизавета Дмитриевна.
— Что придётся звонить княгине? Или вы решили сдать меня Волкову? Не столь прибыльно, но безопасней?
— Елизавета Дмитриевна, никому я сообщать не буду, — поморщился он. — Мне доходчиво объяснили, что этого делать нельзя.
— Кто объяснил? — насторожилась я.
— Тот, у кого вы были сейчас в гостях, хорошо бы об этом не узнал Соболев. Так что мне просто очень жаль, но до поезда я вас непременно провожу.
Я вернула себе облик мисс Мэннинг и щиты, не позволяющие учуять во мне оборотня.
— Давайте свой артефакт, — ворчливо сказала я. — Посмотрю, что получится. Кстати, сколько вы мне заплатите, если я соглашусь сыграть роль певицы? И да, артефакт идёт бонусом. Он мне нужен.
* Любопытство сгубило кошку (англ)
Горностаи оказались и на театре, в который меня привели для выступления. Думаю, придирчивая мисс Мэннинг не нашла бы в нём изъянов. Даже в гримёрке, где, несмотря на зимнее время, стояла огромная корзина роз, она не стала бы лазить с сантиметровой лентой — размеры предоставленного помещения отвечали отнюдь не скромным запросам. Конечно, команда по мини-футболу проводить тут тренировки вряд ли смогла бы, но место нашлось и для гардероба, и для чайного столика, и даже для кушетки, отгороженной ширмой. Наверное, на случай, если звезда после выступления будет не в состоянии вернуться в гостиницу. Основания для такого предположения были: на гримировальном столике на видном месте стоял графин с коричневой жидкостью, и вряд ли это был охлаждённый чай. Неужели в список требований мисс Мэннинг входил бренди? Я с сомнением посмотрела на сопровождающую нас даму. В этот раз это была не директор театра, а всего лишь его помощница. Правда болтала она почище Соболевой, практически не закрывая рта, а ещё раздражающе вертела головой. Постоянно вертела, словно создавала себе обзор в 360°, боясь что-то не заметить.
— Право слово, господин Песцов, — расстроенно щебетала она, — ума не приложу, как такое могло случиться. Из дома Соболевых вещи мисс Мэннинг были отправлены сюда.
— Но не пришли, — сурово сказал Песцов, надвигаясь на собеседницу широкой грудью.
— Почему же? Пришли, но не все, — пискнула она. — Только одного чемодана недосчитались.
— Но чемодан-то был как раз с концертными платьями мисс Мэннинг!
Песцов бушевал столь грозно, словно не сам уговорил меня незаметно уничтожить этот чемодан при погрузке. А что оставалось делать? Если обычное платье можно было как-то закамуфлировать шалью или мехами, коих после певицы остался неплохой выбор, то по концертной одежде было особенно заметно, что она мне не принадлежала, и это выдавало меня полностью. Выдавал бы и цвет волос, но этот вопрос удалось решить ещё в соболевском особняке, подобрав подходящее плетение. И теперь на них тоже лежала иллюзия тщательно подобранного цвета волос мисс Мэннинг. Но с телом, увы, так не получится: даже если бы удалось экстренно что-то изучить и придать моим формам иллюзорный объём, одежда всё равно висела бы на мне, а не на иллюзии. На иллюзию платье не натянешь, во всяком случае, на мою. Наверное, более продвинутому магу не составило бы труда создать иллюзию определённой плотности, которая бы удерживала на себе одежду, придавая ей нужную форму, но увы, я была не столь искусна. Песцов, услышав моё признание в профнепригодности, расстроенно посопел, а потом предложил выход: он отвлекает лакея, я использую отведение глаз и сжигаю чемодан с концертными вещами. Разделение обязанностей помогло провернуть всё почти идеально. Почти — потому что чемодан сгорел, но оставил после себя кучку пепла, небольшую и очень лёгкую, которую ветер практически сразу разметал. Диверсия прошла незаметно.
— Мы непременно найдём, — удерживая рыдания, сказала помощница директора. — Ради всех богов, не переживайте, Дмитрий Валерьевич.
Нервная она какая-то, эта Канарейкина. Казалось бы, на такой работе должна быть привычна ко всяческим стрессам, но нет: Песцов почти не повысил голос, а у неё уже влажно поблёскивали чёрные близко посаженные глаза и шмыгал нос.
— Сударыня, как я могу не переживать? Концерт менее чем через час. Что мне говорить подопечной?
— В крайнем случае мы подберём что-нибудь из театрального гардероба, — оптимистично предложила дама.
— То есть вы хотите, чтобы мисс Мэннинг выступала в вашей бутафории? — обманчиво тихо спросил Песцов. — Вы действительно хотите, чтобы я сделал ей такое оскорбительное предложение?
Он возмущённо стукнул ладонью себя в грудь, как нельзя лучше отыгрывая выбранное амплуа защитника подопечной певицы. Наверное, на самом деле Песцов жаждал славы и театральных подмостков, в нём явно умирал великий актёр: речь, жесты, выражение лица — всё было направлено на то, чтобы донести до единственного зрителя силу песцовских переживаний. Моя же роль сводилась к тому, чтобы тихо стоять рядом и непонимающе хлопать глазами. «Для всех вы бережёте пострадавшее горло, — предложил Песцов. — Пусть с вами общаются через меня, чтобы не возник вопрос, почему англичанка говорит с русским акцентом. Вам-то ещё ничего, а моей репутации точно конец». Заботился он о своей деловой репутации почище, чем барышня на выданье — о девичьей, поэтому, когда он узнал о моём согласии поддержать небольшой обман с гастролями, необычайно воодушевился и начал с невероятной скоростью генерировать планы, позволяющие спасти наши пушистые шкурки.
— Из зрительного зала всё равно разницы видно не будет. Дмитрий Валерьевич, сами посудите, что я могу сделать? — Канарейкина заломила руки и опять огорчённо шмыгнула маленьким острым носиком. — Вы же понимаете, что за полчаса платье для мисс Мэннинг взять неоткуда. А она уже знает, что чемодан пропал?
