Шрифт:
Закладка:
На следующий день после похорон наступило Рождество. В канун Рождества мы вместе с мамой сходили в замок. Мы отнесли ржаной и пшеничный пудинг. Мадам Лапорт открыла дверь в яркой ночной сорочке. Волосы были распущены по плечам.
— Простите меня за такой вид, — прошептала она, — я себя неважно чувствую. Она красиво приняла пудинг из наших рук, а потом исчезла в темноте дома.
— Мы надеемся, вы присоединитесь к нам поужинать этим вечером, мадам, если у вас нет других планов.
— Спасибо, — прошептала она откуда-то из темноты.
Она не появилась ни этим вечером, никаким другим, хотя мы долгое время готовили ужин на большее количество человек, задерживали начало трапезы более чем на час. Через несколько дней я решила все же сходить ее проведать. Постучала раз, два, никто не ответил, и, когда я уже повернулась, чтобы уйти, дверь открылась. Мадам стояла на дороге в ночном одеянии.
Она была похожа на призрак. Я не была уверена, что не побеспокоила ее. Глаза ее были заплаканными и ввалились. Волосы были растрепанными, выглядела она ужасно. В темноте она вообще не была похожа на себя. Она смутилась при виде меня, но все-таки пригласила войти.
— Приятно увидеть тебя, — сказала она.
— Вы больны? — спросил я.
Она не ответила, провела меня в комнату, пригласила сесть и села напротив, держа меня за руку, а вторую руку положив себе на колени. Я откинулась на спинку кресла.
— Ты подумала, что я сошла с ума?
На самом деле я так и думала. Я и сама была очень поражена смертью мэра и не могла поверить в то, что его уже нет среди нас.
— Мари, с тобой все в порядке? Вроде выглядишь неплохо, — прервал мои размышления ее голос.
— Спасибо, хорошо.
— А твоя семья? Теперь я знаю, вы живете в домике священника, я правильно понимаю?
— Да. У нас все хорошо. Мой папа был болен, но теперь он поправился. Мишель и Жозеф вернулись домой, у них есть ребенок.
— Да, я знаю. Это прекрасно. А господин священник?
— Спасибо, хорошо.
Мы не знали, о чем дальше говорить. Хотя мне очень хотелось спросить мадам о многом, но я не знала, с чего начать. Теперь я четко понимала, что совсем ее не знаю. Я хотела спросить ее, почему она так долго отсутствовала, но боялась, что она солжет мне так же, как много лет назад.
Но на какой-то миг мне показалось, что теперь она изменилась, и я решила попытаться. Может быть, она скажет мне хоть что-нибудь.
— Филипп любил меня больше, чем показывал, — стыдливо сказала она. — Я об этом не знала.
— Вы не знали?
Она посмотрела на меня, в глазах мелькнула злость.
— Брак не всегда бывает безоблачным, Мари, — сказала она. — Не все так просто, но я не знаю, почему он так поступил, повода у него не было. — Глаза ее наполнились слезами. — Он казался таким счастливым последнее время, я и не могла предположить, что такое может произойти.
— Все это время он сильно пил, — сказала я.
Она кивнула и отвернулась от меня. Некоторое время мы сидели молча.
— Когда-то я любила его, — сказала она. — Никто никогда не слышал от Филиппа плохого слова. В моей семье его особенно любил отец.
Я кивнула, это была правда.
— Он прислал мне письмо, — сказала она. — Он писал, что я похожа на звезду, далекую и блестящую. Это было все, о чем говорилось в письме, только две строчки. Я рассмеялась тогда, получив это, и не придала значения письму. Подумала, что это просто любовная записка.
— Я думаю, это так и было.
— Да, это была любовная записка, — сказала она, и ее глаза остановились на мне, но смотрели словно сквозь меня.
— Почему вы мне сказали, что он ваш двоюродный брат? — спросила я.
Глаза ее оживились.
— Это был просто импульс, Мари, прости меня.
— Это не был импульс. Вы сознательно обманули меня.
Она медленно кивнула.
— Месье Лапорт рассказал мне все, — закончила я. — Наверное, я единственная в деревне, кто знает об этом. И думаю, напрасно вы соврали мне.
Она грустно усмехнулась.
— Ты права, а я не права, мне не надо было врать, — сказала она.
Я ждала.
— Это был мой протест. Пожалуй, сейчас я готова тебе все объяснить.
— Тогда я могу предположить, что вы обманули меня и в том, что касается смерти вашего о отца, — вызывающе спросила я.
Она так странно посмотрела на меня, что я моментально устыдилась своих слов.
— Нет, — сказала она. — Это правда. Он умер незадолго до того, как я переехала сюда и купила этот замок.
— Извините, — сказала я.
— Все в порядке. Теперь ты знаешь правду.
— Так почему бы вам не рассказать мне всю правду наконец.
— Сначала мне необходимо узнать о камне, Мари. Где на самом деле ты его нашла?
Я вежливо ответила ей на все вопросы, ничего не утаив.
— Здесь, в церкви, — сказала я.
Она кивнула, как если бы ожидала от меня такого ответа.
— Он все еще здесь? — спросила она.
— Да, — сказала я. — Он за церковью, но, к сожалению, рисунка на нем больше нет: господин священник стер рисунок и зацементировал камень в пол.
Она помолчала некоторое время, а потом спросила:
— Расскажи мне, как ты его нашла.
Я рассказала ей все: как нашла флакон, как достала оттуда рисунок, про то, как приезжал австриец, и про всех сумасшедших, про книгу видений и про могилу.
— Вы так и не нашли эту книгу? — спросила она, когда я закончила.
— Я нет, возможно, господин священник, хотя я не уверена, но точно знаю, что он нашел могилу.
— И что он с ней сделал?
— Я не знаю, — сказала я.
— Как ты думаешь, Мари, у нас есть сейчас время пойти и взглянуть на тот самый камень?
Было около одиннадцати часов, но мы отправились к церкви.
Она пыталась перевернуть камень, она так трудилась, что у нее даже покраснели щеки. Я пыталась ей помочь, но наших сил на это так и не хватило. В итоге мадам села и сказала:
— Послушай, Мари, я расскажу тебе одну историю.
— Какую историю? — поинтересовалась я.
— Я хотела поговорить с тобой об этом камне. Я заинтересовалась этим рисунком сразу, как только ты его мне показала. Этот рисунок времен короля Дагоберта Второго. Сейчас его почитают как святого, покровителя украденных детей. — Мадам глубоко вздохнула, затем поднялась, отряхивая с юбки землю. — Могу я продолжать? — спросила она меня.
Я кивнула, поднялась и последовала за ней. Мадам
