ими. Для расширения диапазона доступных температур разрядов в природные ткани рук добавлены огнеупорные синтетические материалы. Плазменные нити позволяют подсоединяться к компьютеру, что в сотни раз увеличивает быстродействие работы на нём: можно одновременно активировать сотни программ и запускать сотни процессов. Как и очки, плазменные шнуры функционально связаны с ментальной проекцией, давая и ей дополнительные и очень длинные руки. В лаборатории тоже часто не хватает рук: что-нибудь быстро достать, придержать, изучить изнутри механизм протекания высокотемпературного процесса и что-то в нём подправить с максимальной точностью, которую не может обеспечить стандартная аппаратура. Справочники листать удобно: легко удерживать перед глазами сразу несколько книг.

– Я сегодня так и поняла, что плазменные плётки тебе нужны исключительно для чтения книг и удержания пробирок, – припомнила Таша эпическое сражение с ордой ядовитых саблезубых монстров.

– Откровенно говоря, впервые использовал их как оружие, – тихо признался Стейз.

– Я плохо на тебя влияю, – так же заговорщицки тихо прошептала Таша. – Ты стоишь сейчас в натуральном виде или в проекции? Я пока не научилась различать их.

– Ментальная проекция.

– А внушителен, как настоящий.

– Я бы не успел добраться до Зельдана даже через туннель, а проекция сразу настроилась на твою геолокацию.

– Хорошо, что спасатели догадались отправить тебе сигнал о помощи.

– Они не догадались, – скрипнув зубами, холодно опроверг Стейз. – Я отправился сам, когда узнал, в каком костюме вы пошли в гости к саблезубым котикам. Космический комбинезон рассчитан на ударные воздействия, а не колото-режущие: согласно статистике, в открытом космосе на людей редко нападают звери. Настолько редко, что ни один такой случай пока не зафиксирован в хрониках освоения межзвёздного пространства, и физикам не пришло в голову усилить противодействие защиты когтям и клыкам. Но самое интересное я обнаружил, пока тебя загружали в медицинскую капсулу.

Стейз сделал драматичную паузу, и Таша усмехнулась:

– Великолепный способ удержать меня в сознании, но я рискую умереть от любопытства.

– Первое поколение мутантов не могло прокусить ткань костюма. Я рассмотрел широкие клыки нынешних котов и обнаружил, что из них при укусе выдвигаются прочные лезвия: настолько тонкие с краю, что создаваемое ими давление десятикратно превышает то, что давали прежние зубы.

– Твари молниеносно эволюционируют! – ахнула Таша.

– Они эволюционируют целенаправленно: все изменённые виды агрессивны только к человеку и становятся всё более опасными только для него. Для нас. Я попросил своих аналитиков обобщить все данные о мутациях животного мира за последнее десятилетие, и они выдали мне такое заключение. Да, новые виды вытесняют с ареолов своего обитания всех остальных, они питаются другими животными, но бездумно нападают только на людей.

– Бездумно – с целью убить, а не съесть?

– Именно. Полагаю, с растениями такая же ситуация, просто это труднее заметить.

Таша согласно кивнула. Под воздействием вливаемых в тело лекарств её неумолимо клонило в сон, цепляться за реальность становилось сложно. Авгур предупреждал, что она не справится с мутантами: он имел в виду, те адаптируются быстрее, чем их уничтожают? Что ж, она придумает молниеносные способы избавления от заразы!

– Как продвигаются исследования подпространства?

– Среди континуума дурацких теорий обязательно находятся те, предсказания которых совпадают с экспериментом, – ответил Стейз с таким довольным видом, что сразу становилось ясно: авторство самой «дурацкой» идеи принадлежит ему. – Мы вычленили те транспортные артерии, которые ты наверняка сочтёшь ненадёжными.

– Всё, дезинтоксикация проведена, можете засыпать, – вклинился в их диалог врач, доброжелательно улыбнувшись Таше.

– А помереть можно? – спросила она и смутилась под ошарашенным взглядом врача: – Ненадолго! Очень хочется на туннели глянуть...

...

Чёрный, подрагивающий туннель производил удручающее впечатление.

– На этот раз ты угадал: туннель ужасен, – констатировала Таша. – Как додумался?

– Сделал совершенно бредовое предположение, что коэффициент сопротивляемости пустоты не нулевой. Раньше он считался таковым по умолчанию, ведь пустота – это отсутствие чего бы то ни было материального, отсутствие того, что могло бы как-то взаимодействовать с вещественными объектами. В большинстве случаев коэффициент в самом деле настолько мал, что в первом приближении можно считать его нулевым. Однако в некоторых областях подпространства его отличие от абсолютного нуля необходимо учитывать, поскольку здесь нарастают эффекты неустойчивости. Полагаю, как раз такие области ты видишь более тёмными. Смотри, вон там для тебя должно быть серое пятно.

– Так и есть, – подтвердила Таша к вящему удовлетворению Стейза.

– Отлично, осталось решить вопрос твоей безопасности.

Она запуталась на середине перечня путей, которыми он собирался решать этот важный вопрос и воздействовать на стратега по Биосферам и многих неизвестных ей лиц: зависла где-то между приказами Верховного стратега и петициями сенаторов Галактического Совета. Рассуждения о вотумах, надзорах, общественном мнении оставили смутное ощущение грандиозных замыслов, но так и не прояснили, чего конкретно он хочет добиться такими крупномасштабными манёврами. В конце концов, устав мучиться предположениями, Таша решилась спросить об этом прямо и услышала в ответ:

– Я должен каждое утро знать, куда тебя намереваются тащить и как собираются обеспечивать твою охрану, чтобы своевременно внести разумные коррективы.

– Ни за что б не догадалась! – вздохнула Таша. – А вариант позвонить мне и спросить не рассматривается принципиально? – Она верно оценила выражение, возникшее на лице Стейза, и с веселым сочувствием напомнила: – У сложных задач иногда бывают очень простые, очевидные решения.

– Ты разрешаешь мне звонить тебе каждое утро? – Стейз так проникновенно заглянул ей в глаза, что Таша вспыхнула, хоть и была в этом ненастоящем мире всего лишь бестелесным духом.

– И в любое другое время суток и даже без всякого повода, – подтвердила она и вновь увидела намёк на улыбку, почувствовала тепло мужской симпатии. Стейз молчал, а она думала, что два призрака, целующиеся по ту сторону реальности, это скорее глупо, чем трогательно, но... именно сейчас её как никогда сильно тянуло на глупости. Мужские пальцы пробежались по её щеке, и Стейз хрипловато сказал:

– Тебе пора возвращаться, пока врачи не подняли панику.

– Да, пора.

Хорошо, что благоразумие никогда не изменяет стратегу по Науке. Её оно подводит частенько, особенно по четвергам, но завтра пятница и здравый смысл вернётся с рассветом.

– До завтра, – шепчет мужской голос, и возникают серьёзные сомнения, что здравомыслие вернётся из отпуска, и кажется, что завтра снова будет четверг...

– До завтра...

Господи, тридцать лет жила себе мирно-спокойно, про иные миры и пришельцев только в