Горов выдержал паузу, давая возможность собеседнику или подтвердить, или опровергнуть эту посылку. Он таки перемолчал Казимира, и тот вынужден был сказать:

- В известной мере это так.

- В благодарность за откровенное «в известной мере» и я буду откровенен. Коллекция скрипок находится в надежном хранилище, проникнуть в которое без знания абдиторского кода очень и очень нелегко.

- Осведомлен.

За этим коротким «осведомлен» стояло под знаком умолчания многое, хорошо понятное такому искушенному профессионалу, как Горов. Честность самого честного коммерсанта всегда относительна, а принцип: если нельзя, но очень хочется и нет серьезных препятствий, то все-таки можно, - состоит на вооружении каждого преуспевающего дельца. Всякий преуспевающий бизнес - это не только соблюдение закона, но еще и умелое лавирование между буквами закона, и ловкое балансирование на грани законности и беззакония, и прямое нарушение закона, когда есть надежное прикрытие или можно спрятать концы в воду. Без этого нет делового просперити, без этого обойдут конкуренты и пустят по миру. Проще говоря, Казимир не сумел выйти на того умельца, который непосредственно делал защиту хранилища, но зато сумел узнать, где это хранилище и что оно под многослойной охраной. Поэтому-то, оберегая свою деловую репутацию, Казимир и не хотел рисковать. Умело избежал он крайнего риска и в деле с Людмилой: поди-ка, докажи, в заложницах она у него или под бережной охраной от преступных посягательств. Наверное, и саму Людмилу успели убедить, что ее похищение - благородный акт высокого гуманизма, заслуживающий награды. Да, осторожен и ловок этот Казимир, играть с ним следует тонко и осмотрительно.

- Так вот, - продолжал Горов после легкой паузы, последовавшей за односложной репликой Казимира и понадобившейся ему для переоценки личности собеседника, - могу вас успокоить, Борис Адамович. Хранилище в полном порядке, все его защитные системы действуют исправно, коллекция скрипок наличествует в нем в полном составе. Я лично проверил все это и даже сфотографировался перед экспозицией инструментов, снимки эти могу представить в ваше распоряжение. Без информации об этом сестер Лазорских, разумеется.

- Вот как! - В голосе Казимира прозвучала смесь интереса и беспокойства.

- Вот так, Борис Адамович. Я сумел завоевать полное доверие сводной сестры Людмилы, Славки. Именно ей, а не родной своей дочери доверил Осип Коган тайну абдиторского кода. Наверное, ему припомнился Данте: «Мы счастливы неведеньем своим, всех наших благ превыше это благо». Вот Коган и подарил это высшее благо своей родной дочери, а не падчерице.

- Мне приходила в голову такая мысль.

- Иначе говоря, вы пытались расколоть Людмилу, а когда это не удалось, пришли к выводу, что она и в самом деле ничего не знает о хранилище скрипок. Надеюсь, вы не слишком усердствовали и девушка в полном порядке?

- Я не гангстер, уважаемый Ник, - сухо сказал Казимир. - Я коммерсант, бизнесмен, как модно сейчас говорить. Единственно, что ее серьезно беспокоит, - это исчезновение сестры, Славки. Судя по всему, они искренне привязаны друг к другу.

- Успокойте ее. Скажите, что Славка жива, здорова и находится в Болотках под надежной охраной товарища ее отца по горным восхождениям. Возможно, она вспомнит об альпинисте, которого ее покойный отчим называл в рассказах Нилычем. Так это я.

- Теперь мне много становится ясным. - Казимир не сумел, а может быть, не захотел скрыть своего разочарования, даже в телефонной интерпретации оно слышалось хорошо.

- Не думаю. Я прежде всего коммерсант, а потом уже альпинист и опекун поневоле. У меня к вам серьезное дело, Борис Адамович, которое сулит и вам, и мне крупный доход. Сестры Лазорские, хотя я и не чужд добрых чувств по отношению к милой девочке Славке, всего лишь пешки в моей игре. Ну а в начале игр, например в шахматных дебютах, встречаются и гамбиты, в которых пешки охотно приносятся в жертву. Понимаете?

- Вы меня заинтриговали, - медленно проговорил после некоторого молчания Казимир. - Заинтриговали и озадачили, признаюсь. А озадачить меня нелегко.

- Тогда сделаем так, - без всякой паузы напористо откликнулся Горов, - переварите пока услышанное, а я подробно проинформирую о своем предложении вашего ближайшего помощника Гарри Нетребу. А когда мы вчерне обговорим с ним это дело, он лично выйдет с вами на связь.

- Это лучший вариант, - без колебаний откликнулся Казимир.

- Прекрасно. Насколько я понял ситуацию, Людмила находится сейчас на ближней даче Коганов, в Подлипках?

- Там, - после заметной паузы нехотя признал бизнесмен.

- Предупредите ее, пожалуйста, что с этой минуты она уже не пленница, а хозяйка. Успокойте ее относительно Славки, скажите, что в течение этого дня, ближе к ночи, Славка ей позвонит. Но охрану при Людмиле сохраните и до звонка ее сестры никуда и ни в коем случае ее не отпускайте.

- Слушаюсь и повинуюсь, - насмешливо пропела трубка. - Может быть, будут и другие приказания?

- Не обижайтесь, Борис Адамович. Это не приказания, а условия, без соблюдения которых наши переговоры будут прерваны. И я буду вынужден немедля принять очевидные по ситуации альтернативные шаги.

- Вы умеете брать за горло.

- Не обижайтесь, Борис Адамович, - мирно повторил Горов. - И ждите либо звонка Нетребы, либо личного появления его персоны перед вашими очами.

- Даже так?

- Может быть, и так. Мне надо разобраться в ситуации.

Пока продолжался этот телефонный диалог, прибор снова издал финальный трехтоновый сигнал и вращение паутинной антенны прекратилось. На ее выровнявшейся теперь, почти невидимой глазу сетчатой поверхности теперь лежали точные копии скрипки Батова, смычка и старинного футляра с несколько потертой бархатной выкладкой синего цвета. Закончив разговор с Казимиром, Горов спрятал во внутренний карман трубку-телефон, подошел к ломберному столику, снял с антенны копию «Батова» и сличил ее с оригиналом. Копия была идеальной, включая воспроизведение тех мелких внешних дефектов, которые всегда бывают на старых инструментах. Взяв и смычок, Горов проиграл начало песни «Вечерний звон», песни шотландской по происхождению и русской по духу и уровню популярности. По-настоящему играть на скрипке Горов не умел, но проиграть такую простенькую мелодию мог не фальшивя. Уложив копию скрипки и смычка в копию футляра, Горов взял подлинного «Батова» и, проиграв ту же мелодию, заключил, что звучат скрипки под стать их внешнему сходству одинаково. Подлинные предметы Горов отнес к экспозиции и принялся размещать на стеллаже. Не успел он закончить работу, как послышалось прерывистое гудение зуммера. Пристроив, наконец, «Батова», Горов взглянул на свой хронометр - на центральной оси его циферблата тревожным огоньком в такт гудению зуммера мигала крохотная рубиновая лампочка. Несколько долгих секунд он